На ужин Гленис подала похлебку на курином бульоне, сладкий крем из яиц и шафрановое печенье. И даже несмотря на внутреннюю нервозность, стальным кулаком сжимавшую грудь, Аделия ела с большим аппетитом, ничуть не чураясь простоты сервированного стола. Две перемены из двенадцати блюд всегда казались девушке расточительством и чрезмерным...
Должно быть, прижимистость собственного отца отчасти перешла на нее.
И как бы Аделии это не нравилось, с родовыми чертами приходилось мириться...
– Гленис, как много продуктов у нас в кладовой? – поинтересовалась она после ужина. – Как надолго их хватит при самом рачительном потреблении?
Служанка испуганно на нее поглядела.
– Так у вас ребеночек, госпожа, вам питаться надо, как следует, – сказала она, сминая края рабочего фартука. – Но вы не волнуйтесь, Брэди придумает что-то. Зайца в лесу изловит или кабанчика вдруг подстрелит... Зима, слава богу, прошла, теперь легче будет.
– А как же овцы? – теперь девушка обращалась к слуге. – Скоро стрижка, ты говорил, нам нужны стригали.
– Нужны, госпожа, – отозвался тот, мотнув головой, – Двану одному вряд ли справиться. Я же в овцах мало что понимаю...
И Аделия сообщила:
– У моего отца было стадо рогатых норфорлков – я немного знаю об этом и могла бы помочь.
– Помочь с овцами, госпожа?! – воскликнул мужчина с таким неподдельным ужасом, словно заметил у собеседницы пару копыт и длинный хвост, торчащие из-под юбки. – Что вы, как можно, особенно в вашем-то положении...
И Аделия с трудом сдержала всколыхнувшееся раздражение: сколько можно поминать это семя в ее животе, вести себя так, словно оно – самое важное в жизни.
Когда это вовсе не так...
И завтра, избавившись от него, она снова станет свободной!
И вдруг странное чувство в животе повторилось... В этот раз списать его на голодный желудочный спазм было никак невозможно. Она только поела...
Неужели... малыш?
Аделия приложила к животу руку...
– Ребеночек шевелится? – спросила Гленис в радостном оживлении.
– Я не знаю, – призналась она, совсем не желая обсуждать эту тему и дальше.
Но служанку было не удержать:
– И понятно: это ваш первый ребеночек. На втором-то вы будете точно уверены... А оно всегда, знаете как бывает: словно капусты наелся, и живот вспучило. Газы идут, уж простите...
Аделия поднялась из-за стола.
– Не думаю, что это ребенок, – сказала она. – Пожалуй, прилягу сегодня пораньше! Спасибо за ужин. – И поспешила покинуть большой, сумрачный холл, в котором ужинать в одиночестве было совершенно невыносимо.
Словно ее заживо погребли в этом большом, старом доме...
С двумя слугами.
И полным отсутствием минимальных удобств.
– Ничего, я выдержу это, – сказала Аделия стенам, стиснув руки в крепкие кулаки. – Выдержу, чего бы мне это ни стоило. Ни Джону, ни Шерманам не сломить меня...
И девушка, уткнувшись лицом в подушку, позволила пролиться слезам, которые сдерживала целый день кряду. Здесь, в уединении этой комнаты, слабость была дозволена ей как отдушина...
Больше нигде.
И, засыпая, она представляла, как рука Адэра Брукса гладит ее по плечу.
Успокаивает...
Дарит уверенность в новом дне.
Как будто он даже нашептывает на ухо...
… Аделия резко проснулась: почти догоревший камин не разгонял теней по углам. Она озябла, к тому же ей приснился кошмар...
Такой жуткий, что ее до сих пор немного потряхивало.
Что же ей снилось?
Она попыталась припомнить, но выходило не очень... Кажется, там была женщина, возможно, даже она сама, и она куда-то бежала или... бежали за ней... Да, кто-то бежал за ней по лесу. Кто-то желал причинить зло...
