– Но я постараюсь не забывать, – шагнул обратно красавчик. – Потому как случалось, что прежние мои жертвы сходили с ума от этой боли. А твой разум мне ещё понадобится.
Он вновь щёлкнул пальцами, и Алёнка выдохнула, уронив руку. Боль была столь острой, что её отсутствие ощущалось, как наслаждение.
– Хорошо, – сказал он и изогнул тонкие губы в усмешке. – Видишь? Что для меня хорошо, для тебя боль.
Старческие глаза на молодом лице пронзили Алёнку насквозь, ей показалось, что взгляд вывернул её наизнанку.
– Теперь слушай. Твоя главная цель – усмирение рода людского. Слишком уж вы… распоясались. Много о себе возомнили. Среди вас начали появляться богатыри… И эти, как их? Жрецы новой веры. Если старые стараются для нас, то новые возомнили о себе…
Лицо красавца изуродовало брезгливое выражение.
– Усмирение означает уничтожение особо непокорных. И полное порабощение остальных. В этом деле хозяйке мёртвой избы отведена особая роль.
Он оборвал объяснения.
Уничтожение? Порабощение! Алёнка как-то разом и бесповоротно поверила в слова красавчика. Она зажала ладошкой разинутый от ужаса рот. В ушах её прозвучало злорадное хихиканье Яги.
– Об этом после. А пока – повелеваю тебе выбраться поближе к человеческим поселениям и захватить для меня хотя бы одну деревню. У тебя все для того есть, поглядим, как справишься.
Резанув на прощание болью в руке, Кощей исчез. Холст вновь показывал пустой трон в зале неизвестного замка. Туман потерял плотность и растёкся, медленно растворяясь. Алёнки рухнула на пол и залилась слезами.
– Не желаю! Не хочу! Не бу-у-уду… – выла она, скорчившись на полу.
Такой её и застал кот, вернувшийся с улицы. Нос его был задран от гордости, на морде сияло довольство.
– Алёнушка, я усмирил избушку, давай имать щи из печи… – он встал посреди горницы. Морда вытянулась.
– Чего же ты так убиваешься?! С избушкой все хорошо. Просто не упоминай при ней калину… – он приглушил голос и прислушался, словно ждал, что изба опять сойдёт с ума.
Алёнка глянула на него и зарыдала ещё сильнее.
Глава 9 – Ужасы Дремучего Леса
– Что же мне теперь делать?
Алёнка сидела на скамейке в горнице и глядела перед собой остановившимися глазами. Время от времени грудь её порывисто вздымалась, издавая всхлип.
– Что делать? – пожал пушистыми плечами кот. Он поглядел на печь, в которой булькало в чугуне варево и мурлыкнул. – Алёнушка, я скажу тебе что делать. Имай из печи кушанье. Пора.
Девица словно не расслышала.
– Мамочку мне искать нельзя. Даже имя её под запретом.
Кот поглядел осуждающе и закружил у печи.
– Ты меня слышишь? Имай, говорю, чугун!
Алёнка порывисто вздохнула и утёрла покрасневший нос.
– Теперь вот другая напасть. Неужели я могу стать причиной погибели рода людского?
Алёнка встала и огляделась, словно видела горницу впервые. Котофей явно не понимал её.
– С этим нужно отобедать. Не знаю, что у тебя случилось, но на сытый живот и напасти не напасти. Вот увидишь, ты совсем по-другому на все посмотришь.
В лапе у кота откуда ни возьмись явилась большая ложка.
– И то верно… – сказала девица. – Другие не должны из-за меня страдать…
Алёнка ухватом вытащила чугун из печи и сдёрнула крышку. По избе пошёл густой дух наваристых щей. Кот едва не подавился слюнками.
– Лапы чистые? А, ладно… Садись за стол.
Кот одним прыжком преодолел горницу и очутился на лавке. При этом умудрился не выпустить из лапы ложку и не утратить котового достоинства.
