– У меня было собеседование, – неожиданно сказал он.
– Где?
– До того как сюда… попал. Большая компания. Финтех. Я должен был идти на повышение.
– Почему не пошёл?
– Не успел. Лифт.
Она кивнула. Потом молчала. Потом сказала:
– Я тоже не успела.
– Что?
– Выйти замуж. До того как в нашу деревню пришли люди Караша.
И он понял – этот путь будет не только географическим.
Через пару часов их догнал топот лошадей.
– Ложись! – закричала Настасья.
Из кустов вылетели трое. Один – в рваной одежде, другой – с саблей, третий – с лаем.
Нет, не собака – сам лаял.
– ДЕНЬГИ! ПЕРСТНИ! САЛЬДО! – закричал один.
Жбан растерянно схватил кожаный мешок.
– У меня KPI! Зовут Капа!
– ВРЁШЬ! – закричал “собачник” и метнул верёвку.
Но Настасья уже метнула флягу с перцем и медом – в лицо.
Один ослеп. Второй врезался в дерево.
Третий был… самым опасным. Он схватил Игоря и потащил за собой, крича:
– Ты тот, кто пишет списки! Я тебя видел!
– Я в Excel не виноват! – закричал Жбан.
Он ударил локтём, вырвался, побежал – и, не думая, выломал из травы корень лопуха, пихнул его в лицо нападающему – и добавил:
– Это антисептик! Потерпи!
Настасья подбежала с палкой.
– Назад!
Разбойник шипел. От боли. Или от логики.
И убежал.
Они сели у дороги. Молча. Он трясся.
– Я не… не солдат.
– Но ты жив.
– Почему они напали?
– Потому что ты стал известен. А любой, кто меняет – вызывает страх.
Она осторожно коснулась его руки. Он не убрал её.
– Я… всегда был ничем. Просто… фоном. В офисе. Дома. Даже лифт не признал. И вот я здесь – и впервые кто-то слышит меня.
– И это пугает.
– И вдохновляет.
– Ты хочешь изменить прошлое?
– Нет. Я хочу, чтобы оно вспомнило, что может быть другим.
Тем временем, в ставке хана, Караш-Буга переговаривался с Елман-Дэви:
– Ты уверен, что он едет?
– Да. И с бабой.
– Хорошо. Тогда пусть хан решит судьбу. Но мы… подготовим второй путь.
– Какой?
– Он поскользнётся. Обязательно. А если нет – мы ему… поможем.
И в голосе была сталь. И в тени палатки – уже лежал наруч с кольцом, в которое был вмонтирован яд.
– Улыбнётся – получит кольцо.
– А если не наденет?
– Тогда… поговорим с бабой.
Ставка выросла из земли, как перевёрнутая угроза: тентованные шатры, флажки с клыками, повозки с костями и мехами, охранники с глазами, что не знали сна.
– Ты уверен, что хочешь туда? – спросила Настасья.
– Нет, – честно ответил Игорь.
– Тогда иди первым.
Он кивнул.
Подошёл к въезду. Один из воинов окинул его взглядом и рявкнул:
– Говорить только по делу. Не чесать. Не смотреть в глаза хана дольше трёх морганий.
– А если я часто моргаю?
– Тогда умрёшь быстро.
Игорь кивнул.
На всякий случай – дважды. Чтобы уложиться.
Тронный шатёр хана Батыя был полон: советники, писцы, даже шаман с вороньими перьями в бороде.
В центре – сам хан. Большой. Молчаливый. Опасный.
– Ты, – сказал он, не поднимая головы, – принёс мне то, что по слухам созидает без крови?
– Только… если позволите – с диаграммой.
– Диаграммой?
– Графическим… ну… вы, наверное, как-то… рисуете победы?
– Мы вырезаем их.
– У меня мягче методы.
Батый посмотрел на него. Медленно.
– Ты хочешь сказать, что можно заставить людей работать – не через страх, а через списки?
– И через… мотивацию. Например, лучший крестьянин недели.
– И что он получает?
– Он остаётся жив.
Некоторые советники прыснули. Шаман – заворчал.
– Хорошо, – сказал хан. – Ты останешься в живых.
Караш-Буга прищурился.
– Но не просто так, – продолжил хан. – Есть деревня. Зовётся Песочня. Там даже мои солдаты боятся брать дань.
