– Я остался не ради власти. А ради этого.
– Это… – произнёс Исаак. – …не доказательство. Это…
– Связь, – закончил Жбан.
Экран потух. Тишина. Хан посмотрел на всех. Потом – в угол. Где стоял костыль, оставленный кем-то из стариков.
– Истинно… ты не маг. Ты – чиновник.
Шёпот пронёсся по шатру.
– И это… страшнее. Но полезнее.
Он встал.
– Я назначаю тебя управляющим над деревнями. До следующего сезона. Если выживешь – вернёшься. Если нет – никто не заметит.
Жбан молча кивнул.
Настасья зажала губы. Хельга – усмехнулась. Караш-Буга – смотрел, как будто сражение ещё не окончено.
А Исаак записал: “Тот, кто не ответил – но показал”, “Не убьём”, “Наблюдать.”
ГЛАВА 6: Ставка – это open space
Утро в ставке началось с крика.
– Это что, палатка?!
– Это рабочее пространство, – сухо произнёс Исаак, открывая тряпичный занавес и показывая то, что теперь считалось «помещением Жбана».
Если бы у слова «совещание» были ноги, оно бы убежало.
Жбан зашёл внутрь и замер.
В углу – древняя табуретка. На ней – глиняная миска с водой (на случай пожара, или кофе, или утопить надежды). На полу – шкуры, на которых уже сидели двое подозрительных писарей, перешёптываясь. А в центре – козлиный череп, насаженный на копьё.
– Это… часть оформления?
– Это был предыдущий начальник, – мрачно сказал писарь справа.
Хельга хмыкнула, входя вслед:
– Приветствуем в открытом офисе Золотой Орды. Здесь каждый шаг – идея, а каждая идея – шаг по минному полю.
Жбан провёл рукой по воздуху, будто прокладывая границы.
– Здесь будет… стратегический отсек.
– А здесь – кофейная зона.
– А тут… место для крика в подушку.
Настасья уже вошла с тряпками и хмурым лицом.
– Это не офис, Игорь. Это шатёр. И у нас нет кофе.
– Ошибаешься. У нас есть намерение кофе.
– Это уже половина кофе.
Он поставил свой блокнот на перевёрнутый котёл. Писари начали что-то царапать в пергаментах. Снаружи слышался топот лошадей и крики о капусте.
– Хельга, ты – по безопасности. Следи, кто входит, кто выходит и с какими ушами.
– А если с двумя?
– Слишком подозрительно. Записывай.
– Настасья, ты – связной с местной медициной. Травы, яды, целебные отговорки.
Если кто-то откажется участвовать в планёрке – лечи на месте.
Она закатила глаза.
– А ещё?
– А ещё… будь собой. Этого уже достаточно, чтобы половина деревни прислушивалась.
На стену он повесил доску (перевернутый лоскут шкуры). Наклеил записки – кусочки бересты с надписями: “Капуста – отчётность”, “Печь треснула – причины, выводы”, “Разбойник снова угнал поросёнка”.
Хельга, глядя на это, прошептала:
– И ты хочешь, чтобы это… заработало?
– Я хочу, чтобы это стало понятно. А если станет понятно – тогда заработает.
Исаак подошёл снаружи, держа в руках реестр дарований деревень.
– Тебе выдали полномочия, но не выдали инструкций. Ты – как лук без тетивы. Красив, но бесполезен.
– Я построю тетиву, – ответил Жбан. – Из терпения, крика и иронии.
Исаак приподнял бровь:
– Тогда у тебя есть шанс. Но помни: пока ты не сгорел – ты интересен.
Вечером он сел один, перебирая свои записи.
Смартфон умер. Капусты много. План – туманен.
Но он знал одно: если где-то можно навести порядок через бардак – это здесь.
– Так, господа… – начал Жбан, хлопнув ладонью по перевёрнутой чугунной крышке, которая сегодня играла роль стола.
Перед ним сидели:
Микула Гнутый, староста с лицом, будто его выдолбили из пня и забыли отшлифовать.
Авдотья Лысая, представительница женского совета. Говорила коротко, но глаза у неё были как у бухгалтера, который всё про всех знает.
