Инсоленс. Пустая из Кадора - страница 38

Неожиданно ловлю себя на странной мысли – будто смотрю на всё это со стороны, как в фильме. Не мелодрама, не комедия, а такой плотный, стильный триллер, где саундтрек глухо бьёт в грудную клетку, где монтируют сцены с натянутыми паузами, где главная героиня – женщина с тёмными кругами под глазами, вечной кружкой кофе, разлохмаченными волосами и привычкой отвечать сарказмом на вопросы, которые должны были бы звучать иначе. Да, я – та самая. Сижу в чужой библиотеке, разбираюсь в тексте, который никто кроме меня не может прочесть, и делаю это не потому, что хочу – потому что больше некому.

И, конечно, за спиной всегда кто-то есть. Кто-то, кто управляет сюжетом, кого на афишах назвали бы «героем», а в самом фильме ты понимаешь – никакой он не герой.

Не Зейн, не Саймон, не даже Лекс. Нет.

Его зовут Аластор. Высокий, сдержанный, как будто его вырезали из холодной стали, а потом вживили в этот мир вместе со всеми его правилами, ритуалами, одеждой без складок и интонацией, в которой каждую паузу можно вычёркивать как опасную переменную.

Главное – он никогда не смеётся. Не моргает лишний раз. Он может быть кем угодно, но никогда не дрогнет. И убивает – без лишних слов, без единого жеста, просто так, как будто выключает свет в ненужной комнате. А я? Я здесь не пленница, не соратник, не часть какой-то великой миссии. Я инструмент. Кусок ключа, который нужен для того, чтобы вскрыть древнюю дверь, вытащить тайну, расставить фигуры, а дальше… игра окончена. Благодарю за сотрудничество.

В какой-то момент пальцы сжимаются на краю дневника так крепко, что становится больно. Ладони влажные, горло вдруг пересохло, будто я забыла, как дышать.

Чёрт.

Что, если я прямо сейчас становлюсь частью чего-то страшного? Не наблюдаю, не сопротивляюсь, а, шаг за шагом, сама открываю тот самый путь, который потом не смогу закрыть?

Медленно закрываю дневник. Кожа на корешке горячая, будто вобрала всю тревогу моих рук. Вокруг – тишина, но теперь она стала другой: плотной, выжидающей. Библиотека будто перестала быть нейтральным пространством – ждёт моего следующего шага. В окно скользит полоска вечернего света, витражи окрашивают пол в янтарно-синий, отражение в стекле – тусклое, неуверенное. Я смотрю себе в глаза, и внутри звучит немой вопрос:

«Ты ещё держишься?»

– Да, – отвечаю шепотом.

Но теперь это не про силу. Это про выбор: я уже на другой стороне.

В этот момент он появляется бесшумно. Даже шагов не слышно – только тень, ощущение, что воздух стал плотнее, границы сдвинулись, и ты не одна. Я поднимаю глаза – и вижу. Он уже здесь.

Аластор.

Входит в библиотеку так, будто она принадлежит ему – да, возможно, так оно и есть. Высокий, в тёмной форме, словно выточенной из самого чёрного камня. Его походка – замедленная, не из лени, а из той уверенности, которую не купишь ни властью, ни привычкой. Он проходит между полок, не торопясь, пальцы в перчатках, но с обрезанными подушечками – чтобы чувствовать не только книги, но и все тонкие механизмы этого мира. Или людей.

Останавливается у старой секции, вытаскивает книгу, открывает её, перелистывает пару страниц. Движения – точные, привычные. Словно проверяет, не изменилось ли что-то. Не исчезло ли. Не предало.

На секунду задерживается – взгляд уходит вглубь, туда, где мысли, наверное, не для чужих. И только после этого замечает меня.

Я сижу за столом, будто прибитая. Не дышу. Не двигаюсь. Хочу стать невидимкой –