– Язык, – приказала она, предварительно положив на лоб пациенту холодную ладошку, которая как ни странно была маленькая.
– Так… – приложила правую руку к подбородку «профессор», уложив локоть оной руки в ладонь левой. После некоторого раздумья продолжила:
– Ну, всё ясно, простуда! Щас, – она достала из нагрудного кармана футляр с градусником. Нежно и трепетно вынула инструмент из футляра, долго рассматривала деления. И вдруг, взяв его крепко в кулак, начала сотрясать его так, как будто Салтычиха девок своих дворовых кнутом стегает.
– Сколько прошу градусник нормальный купить. Нормальные все побили окаянные. А этот, час стряхивай, не стряхнёшь.
Остановившись, посмотрела на деления:
– Перестаралась маненько, ну ничего – и быстрым, точным движением воткнула температурный стержень в Альбертову подмышку.
– Ну, рассказывай герой, как заморозился?
– Окно у них в палате разбили, они подушкой закрыли, а ветрище то, ветрище… – пустилась в объяснения нянечка.
– А, чё Степаныч то не застеклил?
– Дык ночью ж.
– Ах ты, паразиты – лихо шлёпнула себя по коленке Варвара. – Небось, охломоны городские. Всё дела с ними тёмные крутите. – Погрозила она в сторону Альберта. – Доведут они вас до кутузки.
Помолчали немного.
– Ну, чё, пойду я? Убираться мне, – сказала нянечка.
– Иди. Ну, что, горемыка, давай сюда. Посмотрим. Так. Ух, ты – тридцать девять! На-ка аспиринку съешь – она выдавила ему на ладошку белую таблетку из бумажной упаковки, и Алик запил её остывшим чаем с малиной, который ему так и не удалось попить.
Потом, дядя Фёдор Степаныч, работавший водителем на казённом УАЗике и по совместительству учителем труда, отвёз их на убитом москвичонке директора в городскую поликлинику. Потому, как УАЗик находился в ремонте. Решение об обращении в поликлинику было вынесено Варварой после того, как она услышала кашель, а слухательной трубки у неё не было, и послушать больного она не могла.
В поликлинике его послушал врач, и даже рентген сделали. Пневмонию исключили. Порекомендовали покой, много пить и греть ноги в тазике.
– Уж, с этим-то мы справимся, – улыбаясь, и часто кланяясь, сказала Варвара доктору.
Алик поправился. Фёдор Степаныч в тот же день застеклил окно, неспешно сделав замеры, принеся потом стекло, ознакомив, интересующихся с работой стеклореза. Все операции он подробно комментировал учащимся, так как: «В жизни всё пригодиться может». Вообще был он человек незаменимый, мало ли что может произойти: где выключатель сломается, где ручка у двери.
При дет. доме находилась небольшая столярно-слесарная мастерская, в которой руководил дядя Фёдор Степаныч, как его звали дети. Он обучал мальчишек нехитрым приёмам ручного ремесла. Однажды, когда Алик усердно обрабатывал напильником металлическую деталь, зажатую в тиски, в мастерскую вошла девочка. Она вошла робко, несмело, аккуратно прикрыв за собой дверь. Двигалась по мастерской в направлении Алика, осторожно ступая, рукой держась в районе груди за шерстяную кофту, накинутую на простое платье. Голову её украшала белая косынка. Наш герой стоял к ней в пол оборота и повернул лицо в её сторону, когда услышал звук открываемой двери. Бросил быстрый взгляд, и тут же, потеряв всякий интерес, усердно занялся своей работой.
– Мальчик, мальчик – услышал он рядом с собой тихий, несмелый голос.
Сделав недовольное лицо, и, придав голосу такую же интонацию, сказал:
