Арина
Телефон вибрирует где-то под подушками на диване. Я сразу же подбегаю, ныряю руками в диван, нащупываю гаджет, и смотрю на экран.
Стас.
— Алло?
— Арина, привет. Как ты?
Голос у него спокойный, как всегда, но внутри у меня что-то сжимается. Просто так Стас звонить не станет. Он не из тех, кто «по душам поболтать».
— Нормально. А ты?
— Тоже. Слушай… нам надо поговорить.
Вот и оно. Слишком серьезный тон. Просто «надо поговорить», как повестка в суд.
— О чем?
— Лучше лично. Я могу сейчас приехать к тебе?
Мысленно я уже собираюсь отказать, но… нет. Если бы он хотел передать привет от Миши, он бы и по телефону справился.
А если это что-то серьезное…
— Приезжай. Я как раз пряники испекла.
— Тогда выезжаю. Буду минут через двадцать.
Он добирается даже раньше, будто был на моем районе.
Дверь открываю в домашнем костюме с клетчатыми штанами и в просторной футболке с рисунком торта. Волосы собраны в небрежный пучок, на ногах – мягкие домашние тапочки. На лице Стаса скользит легкая улыбка, едва заметная, но он тут же берет себя в руки. Строгий и аккуратный. Костюм, пальто, все как надо. И чем больше он молчит, тем громче в голове звенит тревожный звоночек.
— Проходи.
Он кивает, кладет свой кожаный портфель на пуфик и снимает пальто. Идет за мной на кухню, и я буквально чувствую, как его деловая энергия не вписывается в мой уютный, пряничный мир.
— Кофе? — спрашиваю я. — Или чай?
— Кофе.
Стас садится за стол, складывает руки, смотрит на меня. А я чувствую, как по моей спине ползет холодок.
Зачем он здесь? Что случилось? Почему он не улыбается, не шутит, как обычно?
— Угощайся пряниками, они еще мягкие, — говорю я, чтобы разрядить обстановку.
Он берет, но не ест.
— Арина, я не могу долго ходить вокруг да около. Мне нужно сказать тебе то, что ты имеешь право знать.
Вот теперь становится по-настоящему неуютно.
— Ты меня пугаешь, Стас.
Мужчина отводит взгляд на секунду, сжимает пальцы. Потом снова смотрит прямо.
— Это касается Миши.
Я ставлю перед ним кружку с ароматным кофе, пока он продолжает.
— Один из гостей отравился в его ресторане. Вернее, целая семья. Они подали на него в суд.
— Что? — я едва не плюхаюсь мимо стула. — Ты серьезно?
Он кивает. Без эмоций. Юридическая нейтральность в чистом виде.
— Очень серьезно. У женщины сильнейшая интоксикация, ребенок в больнице. Сейчас все раскручивается через прессу. Миша в панике.
— И… я тут причем?
Стас делает паузу, пьет кофе, специально растягивая неприятную тишину. Только потом отвечает:
— Они ели десерты по твоему рецепту.
Я не сразу понимаю, что он имеет в виду.
— Подожди… это были не мои десерты. Я не имею никакого отношения к его ресторану. Я вообще не работаю с ним!
— Но твой рецепт был в меню. Он просил разрешения опубликовать. Ты не возражала. Он даже снял с тобой сторис в кухне ресторана. Все зафиксировано, если ты помнишь.
У меня в горле пересыхает.
— Так он что, хочет, чтобы я взяла вину на себя???
— Нет, — Стас резко мотает головой. — Он не идиот. Просто ему нужна твоя помощь. Юридически ты не при делах. Но если ты выступишь с комментарием, скажешь, что в его ресторане всегда были свежие продукты, что ты сама лично не раз присутствовала при приготовлении пищи, это ослабит угрозу. И с прессой, и в суде.
