Но ужаса не было. Нэд оказался наполнен вовсе не им, а чем прямо противоположным. Похоже на радость. И надежду. И, почувствовав это, он улыбнулся и притянул ее к себе. Эту женщину, имени которой он до сих пор не знал.
Она вздохнула, ощутив его руки на своей талии, и он расплавился от удовольствия. Они начали двигаться под музыку, такую далекую. Идеальную для момента.
— Кажется, я отказалась танцевать, Ваша Светлость.
— Эдвард, — прошептал он ей на ухо, приходя в восторг от того, как она дрожит. — Откажись сейчас. Теперь, когда ты в моих руках, а я в твоих. Скажи, что не хочешь, и я остановлюсь.
Ее губы изогнулись в нежной и милой улыбке.
— Это сложно, — сказала она. — И ты сложный.
— Да, мне говорили.
— Я думала, аристократы должны быть воплощением любезности.
— Не герцоги. Ты разве не слышала, что мы — наихудшие из всех?
— Они теперь позволяют кому угодно становиться герцогами?
Он тихо рассмеялся и повернул ее к свету, заглядывая в ее красивое лицо.
— Ох, мадам, — сказал он, крепче сжимая ее талию. — Если герцоги кажутся вам недостойными, только представьте, кого они берут в герцогинь!
Ее глаза расширились, а ему показалось, что еще немного — и он сможет взлететь. Вместе с ней. Они танцевали так, будто делали это всю жизнь. Будто прожили все эти годы, чтобы встретиться здесь, на этом темном балконе и сводить друг друга с ума.
В этой женщине не было ничего незначительного и неважного. Она была страстной и нежной, словно созданной только для него. А он — для нее.
Она взмахнула своими темными, удивительно длинными ресницами, и Нэд увидел в ее глазах отражение собственных желаний.
— Как тебя зовут? — задал он вопрос, который уже не имел никакого значения.
— Джозефина.
Он попробовал это имя на вкус, и оно показалось ему слаще, чем всё, что он когда-либо испытывал. Джозефина. В этом имени — его будущее. А перед ним — его жена.
5. Глава 5
22 августа 1836 года
«Поющий воробей»,
Ковент-Гарден, Лондон
— Итак, дорогая, давай внесем ясность — ты сказала ему, что у тебя есть любовник?
Джози поставила на табуретку коробку с коническими свечами и посмотрела на улыбчивого американца, который облокотился на стойку «Поющего воробья» — новой таверны в Ковент-Гардене.
Его, Джейкоба Харриса, она нашла в похожей таверне в Бостоне через полдня после того, как ее корабль из Англии прибыл в Массачусетский порт. Хотя, конечно, это скорее он ее нашел. Джози тогда искала только настоящую, теплую еду, а не вяленое мясо и осточертевшие пикули, которыми она питалась целый месяц, пока плыла через Атлантику.
Ей указали на таверну «Осипший колокол», где можно найти не только пропитание, но и комнаты. Как только она туда вошла, этот американец поднялся ей навстречу. Как и толпа других, куда более опасных малых.
Джейкоб стал ее защитником в тот вечер. И в следующий. И на десятки других вечеров. Вскоре он перестал быть просто американцем и превратился сначала в ее благодетеля, а потом в делового партнера. И самого дорого друга, который у нее когда-либо был.
Он стал единственным человеком в мире, который знал о Джози всё. И единственным, кто от нее ничего не требовал.
Кроме того, Джейкоб был также единственным, кто при любых обстоятельствах был с ней честен, и иногда она считала это наименьшим из его достоинств. Как, например, сейчас.
Джози взглянула на друга и закатила глаза.
— Я не говорила ему, что у меня есть любовник.
