Ее злило откровенное веселье в зеленом взгляде Джейкоба. Он ничего не ответил, чем только распалил ее гнев и смущение.
— Да не говорила я! Ну… — Джози вздохнула. — Ладно, я сказала это, но не совсем так.
— М-м-м, прекрасно! — протянул Джейкоб. — Не совсем так! Ну а мне, знаешь ли, не совсем нравится идея быть убитым твоим влюбленным герцогом.
— Умоляю тебя, Джейк, он выглядел каким угодно, но только не влюбленным.
Друг хмыкнул, но Джози проигнорировала его молчаливое несогласие.
— И вообще, — продолжила она. — Ты должен за меня порадоваться — если Нэд будет уверен в моей супружеской неверности, я добьюсь развода в два счета. Он не захочет выглядеть дураком.
— Он стал дураком, когда сам изменил тебе.
— Не в глазах британского парламента.
— Аргумент, достойный англичанки.
Она приподняла одну бровь.
— Я и есть англичанка.
— О, не переживай, у людей бывают проблемы и похуже этой.
Она рассмеялась и замахнулась на него, а потом раскрыла коробку со свечами.
— Вообще, половина разводов, которые одобрял парламент, произошли из-за того, что муж и жена вступили в сговор и наговорили друг про друга всякого, — продолжила рассуждать Джози. — Я буду счастлива сыграть прелюбодейку, если это даст мне свободу.
В ее груди поднялся приятный трепет. Свобода. «Поющий воробей» будет принадлежать только ей. Она сможет начать всё заново, без прошлого и его призраков, которые преследуют ее.
— Может, просто пригласим парламент к нам на открытие? — усмехнулся Джейкоб. — Они увидят, как ты выпиваешь, и поверят, что ты действительно пала.
Джози сделала вид, что хочет запустить в него свечой.
— Паршивая из меня герцогиня, не так ли?
— Не знаю, — пожал плечами Джейкоб. — Я мало что знаю о герцогинях, но ты уже выглядишь явно лучше, чем три года назад, так что не всё потеряно.
Он выпрямился за стойкой и скрестил руки на своей широкой груди.
— Но не заговаривай мне зубы, дорогая. Возвращаясь к теме твоего муженька — ты сказала ему, на кого именно он должен направить свой гнев?
— Нет, я просто дала ему пищу для размышлений.
Джейкоб рассмеялся.
— Что ж, — сказал он. — Значит, мне остается ждать, пока он не выяснит, кто прибыл в Лондон вместе с тобой? А потом… — он театрально возвел руки к потолку. — О, небеса! У меня не будет выбора, кроме как надрать его английский зад, совсем как мой дед в восемьдесят третьем. Да прольется кровь за независимость Джозефины!
Джози, смеясь, направилась через зал пустой таверны, на ходу поправляя стулья.
— Я не могу отвечать за то, что подумает этот человек, Джейк, — сказала она достаточно громко, чтобы друг услышал ее с другого конца комнаты. — Но я уверена, что он не захочет колотить тебя, потому что ему плевать на то, что я делала эти три года.
Джейкоб недоверчиво фыркнул.
— Это чушь, и ты это знаешь.
Она пропустила его замечание мимо ушей.
— Если он и рассердится, то только на меня. За то, что ставлю под удар его драгоценное наследие. Так что не беспокойся за своё лицо, милый, на самом деле, оно не такое уж и красивое.
Она повернулась и показала ему язык.
— Женщинам не нравятся сломанные носы.
— Еще одна чушь! — расхохотался Джейкоб. — Все женщины мира обожают мой сломанный нос.
Джози улыбнулась его самоуверенности и поднялась по ступенькам небольшой сцены в дальнем конце зала.
— На самом деле, — продолжил американец, — мне уже не терпится увидеть ублюдка. Хочу преподать ему урок.
