– Не появлялся.
– Чёрт бы его побрал! Куда он подевался?!
Он, разгневанный, решил отложить дела. И, чтоб успокоиться, направился на половину жены.
Тем временем
дом О. А. Жеребцовой
Сашка с трудом разлепил глаза. Чёрт! И зачем он так вчера надрался? Теперь весь день придётся проваляться в постели с ощущением «лучше бы я вчера умер…». А ведь у него на сегодня были какие-то важные дела. Он попытался напрячь мозги и почувствовал тяжёлую головную боль. Н-е-е-ет! Это ужасно, так напиваться!
Он сосредоточил зрение на потолочной фреске: толстый амурчик сидел на облаке и метился стрелою в молодую парочку, гуляющую по земле. Сашка мысленно усмехнулся над амурчиком: «Ну и боров! Как под такой тушей облако не провалилось?» Представил себе провалившегося сквозь облако ангелочка и фыркнул. Тут же испугался: «Стоп! Какой амурчик?! Откуда здесь фреска? Где я, вообще?!»
Резко присел на кровати и огляделся.
Комната была огромная, с тремя окнами, занавешенными розовыми портьерами с кистями. Дорогая обивка стен, белая мебель на гнутых ножках. Мягкий турецкий ковёр на полу. Огромный трельяж, уставленный коробочками, флакончиками, гребешками и всякой прочей дребеденью. Всё говорило о том, что спальня принадлежит женщине, и весьма богатой… Сашка оглядел кровать, на которой сидел; большущая, с пуховым матрацем и ослепительно-белым, пахнущим лавандой, постельным бельём. Чернышёв взглянул на соседнюю подушку, хранящую вмятину от чьей-то головы, и наклонился, потянув носом – подушка благоухала ароматами духов.
– Что за чёрт? – прошептал он сам себе, – Я с кем-то провёл ночь?!
Осторожно заглянул под одеяло и не обнаружил на себе ни одной детали из одежды:
– И, похоже, ночь была бурной… Надо же; ничего не помню!
Затем увидел разбросанные по полу свои вещи. Наспех оделся и стал озираться в поисках выхода.
Двери было две. За одной из них оказалась маленькая комната с мраморной ванной.
За другой – небольшой будуар. Пробежав по нему крадучись, Чернышёв прильнул ухом к следующей двери и услышал голоса. Разговаривали двое – мужчина и женщина. Судя по интонации, беседа была деловая и доверительная. Сашку обуяло любопытство; он осторожно приоткрыл дверь и, голоса сразу стали вполне различимыми.
– … свести авторитет старика к минимуму. А ещё лучше, удалить его из расположения царя вовсе, – услышал Сашка окончание фразы, произнесённой мужчиной.
– Дело не хитрое, – ответила женщина, – Наша обезьяна доверчива; будет достаточно хорошей сплетни, чтобы милость сменилось на гнев. Я сама позабочусь об этом.
– Ты – просто чудо! Что бы мы без тебя делали?
– Я всего лишь женщина. Авантюры и интриги – это моя стихия. Но политика, Чарльз, – это игры для мужчин. Нам нужны светлые умы. Надо вернуть брата из-за границы. Если наша семья соединится, мы будем большой силой.
– Но как это сделать? Он итак был в немилости у императора, а своими скандальными похождениями в Курляндии и вовсе испортил себе репутацию! Павел ни за что не захочет видеть его снова в Петербурге.
– Нет ничего не поправимого, – убедительно возразила она, и вдруг голос её сделался медовым, – Шерли, милый, закрой глаза.
– Что такое? – удивился он.
– Ну, закрой, – кокетливо попросила она, – И открой рот.
– Что ты затеяла?
– Хочу угостить тебя шоколадом; знаю, ты его обожаешь. У меня есть особый сорт. Ну, же!
Сашка не выдержал и прильнул глазом к дверной щели. Солидный, подтянутый, изысканно одетый по английской моде мужчина доверительно открыл рот, зажмурившись. Дамочка взяла что-то с накрытого стола и быстро закинула ему в рот.
