Читать онлайн Флоренс Толозан - Китаянка на картине

Перевод с французского Дмитрия Савосина

Иллюстрация на обложке huaephiphany

© M+ EDITIONS, 2020

© Савосин Д., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. Строки, 2023

Никто до сих пор не знает – живет ли все, чтобы умереть, или умирает, чтобы возродиться вновь.

Маргерит Юрсенар

Провинция Гуанси, юго-восток Китая

24 августа 1907 года

Шушань

В нашей округе меня знают все.

Правда, точнее бы сказать – думают, что знают. Меня видят ежедневно, со мной перебрасываются словечком, мне улыбаются… При этом никто не постигает сути, вплоть до имени, данного мне при рождении. Никто не представляет себе, кто я на самом деле. Шушань – так зовут меня редкие выжившие с тех далеких времен, когда я была еще совсем крошкой. Теперь их можно пересчитать по пальцам одной руки.

Для всех – и юнцов и старцев, мужчин и женщин, детей, неважно – я – «дары приносящая». Вот как меня называют в родной деревне – «разносчица даров».

Видите ли, таким характерным прозвищем я обязана своей бабушке. Она получила его от своей матери, та – от своей, и так далее, в глубь веков. Вернее всего будет начать отсчет с того незабвенного дня, когда доблестная воительница Шасуй спасла свой народ – моих предков, – уведя его в горы, чтобы укрыть от врагов. Поистине деяние, полное мудрости, которое, между прочим, принесло ей славу великой прорицательницы всемогущих богов.

Когда в один прекрасный день я миновала нежный возраст и перешагнула в годы разума, моя почтеннейшая Вайпо [1] – так называют мою бабушку – одарила меня тем самым, что здесь считается даром свыше, но, признаюсь вам, на такое способен каждый, сумей он только объединить свою душу с изначальными потоками жизни. О, это нетрудно, надо просто потренироваться. Не ищите здесь никакого колдовства. Такая способность ничуть не угрожает вашим жизненным правилам и распорядкам. Это вам не бросать кости, бормоча магические заклинания; о нет, сей дар требует жесткой выучки, и я проходила ее, не разгибаясь, изо дня в день – без преувеличения, именно так.

Одна луна сменяла другую, а я все упражнялась в том, чтобы сосредоточить свою энергию, готовя ее к слиянию со всем окружавшим меня космосом.

Я никогда не рассказывала об этом. Нет-нет. Никогда!

Жители моего края, маленького городка под названием Яншо, считают меня всего лишь избранной – той, что грациозными и ритуальными движениями раскладывает восемь жертвенных даров для богини-матери Си-ван-му. Добрые соседи мои надеются, что взамен та прогонит недуги, родившийся малыш вырастет крепким, урожаи риса окажутся щедрыми и муссоны не нанесут очень уж тяжкого ущерба. Они ждут, что эти дары усмирят демонов, воздав должное предкам.

Я – связь между мистическими духами и покровителями природы (то есть душами моста и реки, но есть еще и духи горной вершины, очага, луга, голубой долины и дороги…) и мужчинами и женщинами этих мест – они видели мое рождение и дали мне столько хорошего.

Но при этом им неведомо – даже моему супругу старому Дун Баоцяну, – что я могу обращаться, как ни удивительно это прозвучит, и ко всему сонму живых существ и созданий нашей почтенной Земли; к людям, животным, растениям и материи вообще.

Ибо всё есть энергия. Ибо в мире нет ничего, кроме энергии.

В этом случае достаточно, чтобы мои руки установили контакт, чтобы на мое прикосновение был ответ, и тогда между нами пробегает мощная сила ци. Наши дыхания соединяются, сливаются.

Однажды, когда мы уютно уселись под сенью священного дерева, прижавшись спинами к его узловатым корням, старая Вайпо предостерегла меня: не переусердствуй с этим мистическим даром, доставшимся с такими трудовыми муками, ибо с каждым подобным слиянием сила становится меньше и меньше. Проклятье! Этого хватило, чтобы вселить в меня настоящий ужас.

Вот почему я всегда избегала такого глубокого проникновения в окружающее, непрерывно раскачиваясь туда-сюда в особенном состоянии, близком к трансу.

Никто не знал ничего об этом. И никогда не узнает.

Исключение сделано только для двоих незнакомцев, встретившихся на моей дороге, – паре лаовай: так мы, китайцы, зовем чужеземцев.

Свою тайну я унесу в могилу – ведь у меня нет потомков женского пола. Сказать по правде, я даже не знаю, хорошо это или плохо. Ничегошеньки-то я про это не знаю, точно. Видать, такой дар не по мне.

И вот я довольствовалась выполнением задач, на меня возложенных.

Надо уметь приносить разнообразные дары: воду для утоления жажды, чистую и благоуханную, цветы, а еще фимиам, свет, запертый в маленькой лампе с горящим маслом внутри, – и не забыть о пище и музыкальном колокольчике, чтобы уловить миг, когда ци окажется в пространстве, отделяющем их от меня. Водрузить их на алтарь, прямо перед молитвенной мельницей. И наконец, ударить в подвесной гонг. Вот это мне нравится больше всего. Вибрации звука, глубокие и долгие, отдаются во всем моем теле, наполняя его защищенной и живительной силой.

Дальше – дело монахов. Они, закутанные в пурпурные ткани, с головами, обритыми в знак отречения от мира, выкрикивают священные слова во все стороны. Для этого они поворачиваются по часовой стрелке направо, складывая свитки аккуратными рядами, чтобы начертанные на них мантры правильно расходились по миру. Тоненькая струйка смолистого дымка облегчает вознесение в небеса.

Знайте же, что выбирать жертвенные дары – сие требует умения виртуозного. Я предпочитаю цветки миндального дерева. Беру их свежими или засушенными, когда как. Не правда ли, они восхитительны – с их божественно расставленными лепестками, шелковистой плотью и нежным изгибом, переходящим в такой трогательный простодушный завиток… Я всегда испытываю необыкновенное чувство от контраста их нежной утонченности с крепким и колдовским благоуханием. Мне очень нравятся белые цветы с желтым сердечком посередке. Их необычный аромат отдает нотками миндаля с явным оттенком ванили.

Вот видите, в этих обязанностях отнюдь нет ничего неприятного. И сами теперь понимаете: роль, для которой меня выбрали, так проста, что с ней легко справился бы и ребенок. Что вовсе не мешает мне исполнять эту роль серьезно и прилежно всю жизнь.

Должно быть, оттого-то я и на каком-то особом положении. Ко мне приходят спросить совета, излить душу. Зато и у меня есть маленькие преимущества. Почти никто не является сюда с пустыми руками. Благодарят меня щедро: то принесут рассола для рыбы и клейкого риса, а то, по случаю, ведерко черных грибов или узелок таро, иногда – очень спелые гуавы или хурму. А бывает, для меня приготовят и большой пирог со свининой, с гладкой поджаристой корочкой, или принесут прямо к дверям дома корзинки с бамбуковыми побегами.

Это придает смысл моей жизни, и я очень довольна. От этого и повседневная пища становится разнообразнее. Что, смею вас уверить, отнюдь не является для меня необходимостью.

Ну вот, я выросла, вышла замуж и нарожала детей, как и все. Так сложилась моя простая судьба в поселке, застывшем во времени. Расположен он идеально – меж двух излучин двух рек, на зеленеющих берегах возделанных рисовых полей, сбегающих с округлых вершин, таких головокружительно бесхитростных.

Откуда ни возьмись, в нашей деревенской глуши, нависнув над моим домом, вдруг выросла барабанная башня, которой мы гордимся. Следует подчеркнуть – она вздымается на целый двадцать один метр посреди нашей чудесной долины. Такая высокая, что наше древо жизни и удачи – величественное камфорное дерево перед пагодой – не идет ни в какое сравнение, несмотря на широкий разброс ветвей и листвы. Мосту ветров и дождей было бы нелишне возместить некоторый нанесенный ущерб. Впрочем, не испортивший безграничной красоты его башенок с изящно изогнутыми кровлями. Он соединяет нас с огромной империей и, как ему и положено, посвящен духу, обитающему в этих текучих водах.

Мы, я и мой старый муж, счастливы на закате дней в наших прекрасных затерянных краях. Худо-бедно мы воспитали троих сыновей. А сейчас стали бабушкой и дедушкой.

Повседневная жизнь крестьян нелегка. Хвала небесам – мы смогли купить буйвола. Ужасным периодам засух, наводнений, эпидемий и неурожаев из-за налетевшей саранчи не удалось нас сломить. И всегда беда случалась в дни жатвы. Какое горе! Пропадало все, сделанное за столько времени тяжелой работы. Но несмотря ни на что судьба благоприятствовала нам, ибо риса почти всегда хватало, даже если недоставало капусты его сдобрить. Жаловаться было бы неблагодарностью.

Жилище наше – обыкновенное, с сушильней и чердаком. Я так им горжусь! Оно целиком и полностью сложено из дерева, как и все в окрестностях, с балконами и террасками, с которых свешиваются для просушки гроздья острого перца, початки маиса и отрезы свежеокрашенной в цвет индиго ткани. Прекрасное жилье, что уж там. И мы живем в нем безмятежно, в согласии с природой. Животные вольны зайти внутрь и так же выйти.

Мы здесь друг другу помогаем. Старухи – такие же, как я, – заботятся о малышах. Они кормят кур и уток, носят ведра из колодца. Еще они прядут хлопок, ткут, шьют и вышивают праздничные одежды. Это они и болезни лечат, и пищу готовят, и белье в ручье стирают, и скотину кормят, и собирают хворост, и выкапывают целебные корни… Молодые женщины работают в полях, пересаживают, подрезают и отбивают рис. Мужчины охотятся, рыбачат и строят. Знаете, они замечательные строители. И именно они отправляются на рынок, если щедрыми выдались урожаи. А по утрам жители поселка выходят всеми семьями собирать свежую коровью травку. Почва у нас дикая, и ее нужно приручать.

Как видите, мы живем благодушно. Каждый знает свою роль, всяк на своем шестке.

Столкновения у нас случаются нечасто и быстро стихают. Не в наших интересах ссориться: ведь мы нужны друг другу. Вдали от любой цивилизации мы существуем в мирке, почти совершенно замкнутом, кормимся тем, что делаем, сами составляем общину и сами же от нее зависим. Разумеется, такое положение вещей обязывает нас уважать друг друга, чтобы вокруг царило сердечное согласие. Иначе не выживешь. И другого выбора у нас нет, если уж совсем ничего от вас не скрывать.

А еще я отважно плаваю по реке в лодке. Опасаться нечего – я привычная. Лодка очень удобная. Я собираю ряску, чтоб кормить свиней. Кому ж еще о них позаботиться? Мне радостно чувствовать себя сопричастной дракону реки. Тихо плыву во времени. Много-много движений, знакомых с детства, воспроизводимых и неутомимо повторяемых изо дня в день. Спокойная и приятная жизнь; скромная – скажете мне вы; полная простых радостей и лишенная истинных неожиданностей: самые заметные перемены связаны с временами года и празднованиями, я имею в виду свадьбы, рождение ребенка и похороны. Все расписано в соответствии с живительным порядком. Незыблемым. Тихое и безмятежное бытие, где ничто не в силах потревожить какой-то нежданной тревогой…

Ведь все предопределено. Предопределено.

Вплоть до того летнего утра, когда я применила свой столь смущающий дар, доставшийся мне в наследство.

С тех пор все не так, как прежде.

О дни мои, похожие друг на друга, полные одинаковых ежедневных трудов!

Я знаю: отныне их больше нет.

Я знаю, что принадлежу целому. Знаю, что и я, я сама, тоже и есть та текучая энергия, что правит космосом и соединяет все живое.