Что может помочь при отмене кроме времени года?
Процессинг. Психотерапия. Работа. Разгребание завалов. Потому что в жизни у людей с биполяркой обычно накоплен огромный хвост – страхи, напряжения, заряды, травмы. И если их разгребать – постепенно, шаг за шагом – у человека появляется внутренняя устойчивость. Он становится адаптированнее. Он меньше проваливается. Он меньше срывается. Он увереннее себя чувствует.
И тогда отмена препаратов проходит легче. Он знает, как вести себя с начальником. Знает, как говорить с детьми. У него нет внутри той взрывной массы, которая может подорвать его изнутри при первом же откате.
Можно ли жить с биполярным расстройством – и как это устроить?
Биполярное расстройство – это не приговор. Это просто особенность. Да, неприятная. Да, непредсказуемая. Да, не лечится. Но с ней можно жить. Полноценно, результативно, достойно. Вопрос – как.
Самый главный фактор – это частота и выраженность фаз. Если приступы редкие, если межприступные периоды долгие и стабильные – человек может жить вполне адаптированной жизнью. Работать, строить карьеру, любить, воспитывать детей, заниматься любимым делом.
Если фазы чередуются часто, особенно если это быстрая смена – по два—три раза в месяц или чаще – это, конечно, тяжело. В таких случаях человек теряет способность к стабильной работе, стабильным отношениям, стабильному существованию вообще. И тогда уже речь может идти о группе инвалидности. Потому что без внешней поддержки он просто не справляется.
Какие есть пути адаптации?
Иногда помогают ремесла. Буквально – что-то делать руками. Делать, когда есть силы. Продавать. А когда приходит фаза – лежать. Бывает, кто-то уходит в сезонные подработки. Кто-то выстраивает жизнь так, чтобы «в фазу» можно было ничего не делать, и это не рушило всё вокруг.
Но это – редкие случаи. В основном, если фазы чередуются часто и непредсказуемо – адаптироваться невозможно. Ни на работе, ни в семье. Такие пациенты действительно страдают. И страдают не только они – страдают их близкие. Потому что в депрессии человек не может выполнять элементарные обязанности. В мании – может наделать глупостей. И всё это ложится тяжёлым грузом на тех, кто рядом.
Вот тогда – да. Тогда можно жить. Можно строить систему. Можно выстраивать ритмы. Бывают пациенты, у которых приступ – раз в год. Остальное время – нормальная жизнь. Или те, кто годами живут в гипомании и лишь изредка проваливаются. Такие люди успешны. Энергичны. Их любят, на них держатся компании и команды. И даже если раз в год они «выпадают» – система это выдерживает.
Что помогает справляться лучше всего?
Осознанность. Понимание своей схемы. Умение видеть: ага, вот у меня сейчас пошла гипомания, нужно не распыляться. Или: я чувствую предвестники депрессии – надо срочно упростить расписание, отменить встречи, предупредить близких.
Очень помогает, когда у человека есть «карта себя». Когда он понимает: здесь у меня спад, здесь подъём, вот здесь опасно, а вот тут мне нужен покой. Это и есть та модель, которую можно выстроить с помощью процессинга, психотерапии, сопровождения. Тогда человек становится не жертвой приступов, а наблюдателем. И – по мере возможности – управляющим.
А что насчёт «вылечиться навсегда»?
Нет. Так не работает. Это не ангина. Это не вырезанный аппендицит. Это не убирается. Это можно облегчить. Можно сгладить. Можно научиться обходить острые углы. Но нельзя выключить. Единственное, что может гарантировать отсутствие новых приступов – смерть. Жёстко, но факт.
