*******
Я проснулась от шума людских голосов. Приподняла голову и прищурила глаза от солнечного света, заливавшего лесную поляну. Ярослава рядом со мной не оказалось. Я лежала аккуратно укрытая одеялом, когда услышала голос своего брата, доносившийся со стороны леса. Он разговаривал с Серко. Потом мальчики одновременно засмеялись и их веселый чистый смех окончательно прогнал страх в моем сердце.
Я встала и принялась сворачивать одеяла. Уложила их на телегу и накрыла покрывалом. Затем взглядом нашла Ярослава. Они с Серко стояли возле коня старшего мальчика и, пока Серко кормил своего скакуна, Ярослав украдкой гладил покатые гладкие бока жеребца, при этом на его лице светилось столько счастья и удовольствия, что я невольно улыбнулась.
У костра уже сидели собранные люди. Я увидела среди них Ворона. Он, как ни в чем ни бывало, сидел со всеми, сдержанно улыбался и завтракал. Мне неожиданно стало настолько интересно, куда он ходил прошлой ночью, что едва сдержалась, чтобы не подойти к нему и напрямую не спросить его об этом. Наверное, просто понимала, что это не мое дело. А может останавливал его голос, все еще звучавший в ушах и слова: «И не вздумай ночью пересечь эту черту».
Но вот брат увидел меня и кивнув Серко, подбежал ко мне.
- Доброе утро! – улыбнулся мальчишка и я, не удержавшись, взъерошила его непослушные волосы. – Шапку надень, а то уши замерзнут и отпадут, - пошутила.
- Не отпадут, - парировал братец, но шапку из кармана достал и послушно надел.
- Эй, вы двое! – окликнули нас с братом. – Айда завтракать!
Мы с Ярославом присоединились к мужчинам. Нам выдали миски с горячей похлебкой и по куску хлеба. Я ела молча, время от времени поглядывая на Ворона, но северянин на меня не смотрел, отчего я даже вздохнула спокойнее.
Ярослав все так же весело болтал с Серко, который, накормив жеребца, присоединился к нам у костра.
Закончив с завтраком, затушили костер, запрягли лошадей и тронулись в дальнейший путь. Мы с братом снова забрались на телегу, а позже, когда выехали на дорогу, Серко забрал Ярослава и посадил его перед собой на коня, что вызвало бурный восторг у мальчика. Они поскакали вперед, чтобы ехать во главе обоза, поравнялись с Вороном. Я посмотрела им вслед, завидуя брату. Мне самой тоже хотелось сейчас бы проехаться верхом, как в прежние времена, еще до того, как мы с Ярославом стали теми, кем являемся сейчас: нищие и бездомные. Я внезапно вспомнила отца, его светлые серые глаза, глядящие на меня с любовью, когда он подсаживал меня в седло.
- Лети, Сорока, – говорил он. И я, пришпорив тонконогую кобылку, мчалась со двора, поднимая за собой столб пыли.
Из задумчивости меня вывел стук копыт подъезжающего жеребца. Ворон придержал коня и теперь ехал рядом со мной. И как только не заметила, когда он подъехал?
- Расскажи о себе, - внезапно попросил северянин. - Я взял вас в свой обоз, а ведь даже твоего имени не знаю.
Я подняла на него взгляд. Ворон смотрел с любопытством. Черные глаза слегка прищурены, словно от яркого солнца, смотрят внимательно, словно хотят понять, скажу я правду, или солгу. Я обманывать не собиралась. Другое дело – кое-что утаить, недосказать. Право слово, не думает же он, что я вот так открою ему сердце?
- Родители наши давно умерли, их забрала чума. Дом, вместе с их телами и все хозяйство сожгли соседи. Они и нас пытались убить, боялись, что мы с братом можем оказаться больны, но нам удалось бежать из пылающего дома. Помог кузнец, друг моего отца, он выпустил нас, выбив дверь, когда весь дом уже был занят пламенем, - сказала я. - И вот мы с братом уже три года скитаемся от деревни к деревне, от города к городу, потому что остаться в родных краях грозило верной смертью.
