«Думай, Энни, думай!» — как заведенная повторяла она про себя, при этом стараясь вести себя свободно и непринужденно. И только когда второй батон был на исходе, Ее смех становился все более напряженным, а мысли — беспокойнее.
Они стояли у самой кромки воды, когда Олаф вновь бесцеремонно взял Энни за руку. Она попыталась выдернуть ладонь из плена, но ощутила, как Олаф лишь сильнее сжал ее в своей. Стараясь не смотреть на него, чтобы он не смог прочитать в отражении ее глаз жгучего отчаяния, Энни продолжала свободной рукой бросать хлеб уткам и, на мгновения зажмуриваясь, мечтать о чуде.
И, как ни странно, это чудо свершилось!
В какую-то долю секунды ее рука вновь оказалась на свободе, а вместо глупых комплиментов со стороны Олафа прозвучал ошеломленный крик:
— Какого черта!
Обернувшись, Энн тут же встретилась взглядом с серыми обезумевшими лазами Адама, который держал в захвате скрюченного пополам Олафа и, прерывисто дыша, казалось, готов был его убить.
— Калъб¹! — грубым голосом саданул по нервам Ваха и с дикой силой оттолкнул от себя Олафа. То ли от неожиданности, то ли от того, что сила толчка была чересчур велика, парень не смог удержаться на ногах и свалился прямо в озеро. Весь перепачканный в грязи и знатно оскорбленный, Олаф начал что-то кричать, раскидываясь угрозами в сторону обидчика, только ни Энн, ни тем более Адам его не слушали.
Они молча смотрели друг на друга в упор: Энн — удивленно и с благодарностью, Адам — озлобленно и с осуждением.
— За мной иди! — рявкнул он и, не дожидаясь ее ответа, пошел прочь.
Энн растеряно хлопала глазами, пытаясь осознать произошедшее и решить, что делать дальше. С одной стороны, отряхиваясь от грязи, стоял Олаф, который в промокшей одежде и с подмоченной репутацией выглядел жалко и убого, с другой — степенно удаляющаяся фигура Адама: широкоплечая, крепкая и опасная.
И если от первого Энн и сама рада была сбежать, то приближаться к португальцу казалось ей совершенно безрассудным и глупым.
Подняв голову к небу, она сделала глубокий вздох и, игнорируя непрекращающиеся ругательства Олафа, пошла в сторону дома, а точнее, в противоположном от обоих молодых людей направлении.
— За мной иди, — передразнивая, бубнила себе под нос Энни. — Так и побежала, конечно!
Внутри все клокотало от возмущения: слова Адама, так зло и с презрением выплюнутые в ее адрес, накладывались на целое утро в дурацкой компании Олафа. Как же сильно ей хотелось вернуться: ткнуть в грудь бывшего одноклассника, чтобы не смел больше и близко подходить, и высказать Адаму все, что накипело еще с выходных!
Сделав еще пару шагов, Энн все же остановилась и обернулась, моментально наткнувшись на недовольный взгляд Олафа.
Фигура Адама удалялась все дальше и дальше, хотя до сих пор была в зоне видимости. Еще не поздно было догнать его и выговориться. Но что-то отчаянно останавливало Энн от этого шага. Интуиция громко и четко, почти по слогам, вопила: «Не приближайся, пройди стороной, проигнорируй». Но сердце упорно отказывалось слушать.
Сорвавшись с места, Энн поспешила обратно, минуя раздосадованного Олафа. И хотя уверенные шаги Адама не отличались поспешностью, ей пришлось приложить немало усилий, чтобы поравняться с ним. Когда расстояние между ними сократилось до пары шагов, Энн тут же перешла в атаку:
— У вас проблемы с самоконтролем? — слегка запыхавшись, поинтересовалась она. — И как часто вы на людей бросаетесь?
