— Когда женщина не хочет к себе внимания, она не позволяет себя касаться и не смеется в присутствии мужчины, — с укором в голосе ответил Адам. — Ты вела себя иначе. В моих краях подобное поведение недопустимо.
— И давно в Португалии такие суровые нормы морали? — ухмыльнулась Энн, полагая, что Адам пошутил.
— Португалия... — одними губами повторил Адам.
Он явно хотел сказать что-то еще, возможно, готов был открыть Энн правду или просто продолжить разговор, который вопреки всему казался сейчас совершенно нормальным, но, как и всегда, вмешался случай, судьба, проклятие.
Улыбка моментально спала с лица Энн. Ее тело напряглось, а взгляд застыл на высоком мужчине в странной одежде, стоявшем чуть поодаль и безжалостным взглядом внимательно наблюдавшем за общением молодых людей. Перебирая в руках четки, он что-то шептал.
— Таба! — прочла по его губам Энн и не на шутку испугалась.
Оторопев, Энн наблюдала за незнакомцем, приближавшимся словно в замедленной съемке. В длинной бежевой рубахе до пят, поверх которой была накидка того же цвета, с головой, покрытой платком с толстыми черными шнурами в два ряда, он уверенно подходил ближе. Не узнать в нем чужака, что не так давно посетил родной дом Энн, казалось невозможным. В памяти все еще были свежи яркие обрывки воспоминаний о том, как тот зачарованно твердил «таба», как грубо и бесцеремонно общался с Ларусом, как отец встревожился и вопреки своему воспитанию выгнал гостя из дома. Его голос — низкий, мрачный — до сих пор посещал сновидения Энн, пугая ее и заставляя просыпаться посреди ночи. Его странное имя крутилось на языке, готовое вот-вот сорваться с губ.
— Ангур… — испуганно пробормотала Энн: словно, если назвать монстра по имени, он перестанет вселять страх.
Одного слова, произнесенного почти шепотом, хватило, чтобы Адам моментально напрягся подобно сжатой пружине, а мужчина напротив резко остановился и опустил взгляд.
Странно, но сейчас Ангур не позволял себе даже мельком взглянуть на Энн. Покорно склонив голову, он, словно слуга, смиренно стоял в нескольких шагах от девушки, ожидая, когда его заметят и позволят заговорить.
Зато Адам, не стесняясь, вглядывался в напряженное лицо Энн, изучая его и впитывая каждую проносящуюся на нем эмоцию.
Он прекрасно видел, как она насторожилась, как улыбка сползла с ее лица, как девчонка резко замолчала, словно увидела перед собой не человека, а призрак. Не оборачиваясь к Ангуру, не отрывая своих серых кристаллов от золотистых глаз Энн, Адам небрежно поднял руку, задержав раскрытую ладонь на уровне груди, и жестом подозвал к себе мужчину. И тот покорно подошел.
— Тахдт, Ангур! ² — гулко скомандовал Адам.
Мысли подобно бисеру рассыпались в голове Энн: однозначно мужчины были знакомы, они понимали друг друга. Мало того, рядом с Адамом жуткий и пугающий Ангур сейчас напоминал покорного щенка. Кем же тогда был сам Ваха, Энни боялась даже предположить.
Ангур подошел так близко, что она смогла рассмотреть каждую морщинку на его лице. Энни не стала прятать взгляд, как это старательно делал чужак. Нет. Вместо этого она тщательно и детально изучала незнакомца: прямой нос, острый подбородок, покрытый черной щетиной, немного впалые щеки. В отличие от Адама он не был красавцем. Весь его внешний вид вопил о жестокости, грубости и беспощадности.
«Варвар», — промелькнуло в голове Энни.
