Копия - страница 6

— Все продаваться в этом мире! Ясин хотеть этого коня, и он его получать. Это всегда вопрос цены! — Голос Ангура звучал устрашающе, но еще больше пугал его взгляд, нацеленный на отца Энн. — Все меряться деньгами!

— Прошу покинуть мой дом! — прорычал Ларус и жестом указал на дверь, тем самым невольно привлекая внимание собравшихся к Энн, робко притаившейся у выхода.

Ох, если бы только можно было от стыда сгореть дотла, от милой Энн в эту минуту не осталось бы и следа. Три пары глаз с удивлением, интересом и открытым недовольством пристально разглядывали ее с головы до ног, а она, поначалу слегка растерявшись, быстро взяла себя в руки и вышла из укрытия, приветливо улыбаясь всем присутствующим.

— Энни, милая, — оживился Кристоф, вынырнув из глубины дивана, — вы с Хилдер уже вернулись? Как прошла поездка? Надеюсь, везде успели?

— Все замечательно, — Энн шагнула из темной прихожей навстречу мужчинам, немного щурясь от яркого света ламп и ощущая на себе тяжелый взгляд незнакомца. Сама же девушка старалась лишний раз не смотреть на него, дабы не показаться плохо воспитанной и не осрамить отца еще больше.

А вот Ангур, напротив, как зачарованный, не мог отвести от нее своих цепких и пытливых глаз. Его взгляд, казалось, застыл в одной точке: на лице Энн.

— Таба! Алия таба! — одними губами шептал он, и слова, срывавшиеся с его губ, околдовывали слух Энн своим мягким звучанием. Она и сама не заметила, как ответила на проницательный взгляд незнакомца своим, открытым и доверчивым.

— Таба! — чуть громче произнес Ангур и тут же склонил голову, чем изрядно удивил всех.

— Энни, иди к себе! — Внезапно прозвучавший строгий голос Ларуса вдребезги разбил волшебство момента, приводя Энн в чувство.

Она тут же отвернулась от Ангура, кивнула отцу и побежала к себе.

— Таба! — раздался за спиной голос чужестранца, а вслед за ним и разъяренный рык отца девушки:

— Ангур, забудьте дорогу в мой дом!

***

Дезирия. Провинция Ваха

— Ангур, мне без разницы как ты это сделаешь, но Саид должен получить свой подарок. Других способов достучаться до его сердца, видит Аллах, не осталось, —твердо и непоколебимо стоял на своем Адам.

Непроглядная ночь давно окутала своей желанной прохладой все вокруг, однако даже она не могла охладить его гнев. Он шел к своей цели много лет —долгих, беспросветных, тяжелых... Он потерял слишком много: отца, двух братьев и большую часть своих земель, некогда самых процветающих в Дезирии. Его народ, истощенный голодом, непомерными налогами и вечными войнами, давно потерял всякий вкус к жизни и доверие к королевской семье. Адам и сам все чаще сомневался в здравом уме Саида — правителя Дезирии — и неуклонно вспоминал последние слова отца: «Слабость Саида на севере. Найди то, что греет его сердце сильнее солнца в полуденный зной, и, увидишь, как вновь расцветет его величие». И он нашел… По крайней мере, именно так он думал, отправляя своих людей на край света за строптивым жеребцом.

Адам Ясин ибн Аббас Аль-Ваха смотрел вдаль, безошибочно устремив свой взор на северо-запад, туда, где прямо сейчас его верный и преданный Ангур столкнулся со стеной в лице Ларуса Хаканссона. Упрямый, непробиваемый ишак, не желающий уступить жеребца, путал все карты молодому шейху.

О любви Саида к лошадям не знал разве что ленивый. Десятки арабских скакунов самых разных мастей служили украшением и визитной карточкой правителя. Но мало кто знал, что самую преданную и безграничную любовь Саид питал лишь к одному, совершенно не похожему на остальных жеребцу. Смерч был его отдушиной, его другом, его главным и самым дорогим воспоминанием из прошлого. О том, как затесался лохматый, приземистый и коренастый конь с характером самого дьявола среди отборных арабских скакунов, слагали легенды. Но все они сводились к одному: Смерч спас Саида и тем самым сохранил королевский род.