Даже осознавая, что он не знает, кто я такая, я все-таки раздражилась от этих улыбки и взгляда... Строить из себя идеального сноба и при этом получать удовольствие от низменных удовольствий казалось мне верхом двуличия и лицемерия, и, не сдержавшись, я ляпнула:
– Крыса.
Леди Харрингтон выпучила глаза.
– Крыса? Что вы имеете в виду, дорогая? – осведомилась она в полном недоумении.
У маменьки едва удар не случился – я видела это по ее побагровевшему лицу и быстро заработавшему вееру.
– Мне показалось, что я увидела крысу, – придумала я на ходу, глянув в сторону ее сына.
Тот уже не казался скучающим – скорее заинтересованным и чуточку сбитым с толку.
– В нашем доме нет крыс, дорогая мисс Синглтон, – категорически заявила миледи Харрингтон, вскинув вверх подбородок. – Мы держим для этого крысолова и платим ему фартинг в неделю.
– Прошу меня извинить, померещилось, – повинилась я, опустив долу глаза. От улыбки меня распирало...
А маменька поспешила заметить:
– Джоанна с детства боится мышей... Они ей всюду мерещатся, простите бедную девочку!
Хозяйка снисходительно улыбнулась, не разжимая губ.
– Рады видеть вас в нашем доме, – процедила она сквозь зубы, и мы, наконец, вошли в бальную залу, мгновенно меня покорившую.
Стены из белого мрамора, украшенные лепниной и золотом, как бы усиливали сияние десятка свечей в хрустальных люстрах, свисающих с потолка. Цветочные композиции, расставленные по углам, наполняли помещение приторным ароматом... Тихо наигрывал струнный оркестр, а гости, разбившись на группы, переговаривались между собой.
Я ахнула было от окружающей меня красоты, но болезненный щипок рассерженной матушки заставил ахнуть от боли.
– Никаких прогулок верхом всю следующую неделю, – прошипела она, старательно раскланиваясь и улыбаясь проплывающим мимо знакомым.
По ее голосу было понятно, что прогулки верхом Джоанна любила с особенной страстью, но я лишь вздохнула от облегчения: лошадей я с детства боялась. Свалилась как-то с циркового пони!
Тем временем матушка отвлеклась на полную леди, что жаловалась на «невозможную духоту», и я начала было получать удовольствие от происходящего, как на меня, едва не сбив с ног, налетел бледно-голубой вихрь с розами в волосах.
– Джоанна, милая, наконец-то ты тут! Я уже заждалась, – воскликнул «вихрь», обнимая меня. И прикрыв веером рот: – Надо поговорить. Срочно!
Девица примерно моего возраста, темноволосая и симпатичная, должно быть, подруга блондинки, которой я нынче была, стрельнула в меня большими глазами. И, утянув в сторону растерянную меня, прошептала:
– Денег там не было. – И замерла, дожидаясь какой-то особой реакции.
– Денег? – опешила я. Явно не разговора о деньгах я ожидала от этой улыбчивой девушки! Она же, одарив меня осуждающим взглядом, саркастически кинула:
– Денег. А ты чего ожидала? – И осведомилась: – Что делать будем? Кажется, нас не восприняли всерьез.
– О... – только и смогла выдать я, мучительно соображая, как выкрутиться от сложившейся ситуации. К счастью, мою визави окликнули, и она, в последний раз припав к моему уху, шепнула: – Увидимся позже. Надо бы все обсудить... – И более легкомысленно: – А сейчас отец хочет представить меня некому сэру Аргайлу – он все еще не теряет надежды сбыть меня с рук в первом же светском сезоне. Бедняжка! – она закатила глаза, и я так и не поняла, кто из двоих удостоился ее искреннего сожаления: собственный отец или безызвестный мне сэр Аргайл. Полагаю, жалеть стоило обоих...
