Кощей взял зеркало – оно было холодным, как дыхание смерти, и тяжелым, будто в нем скопилась вся скорбь мира. Он вернулся в кабинет и поднес его к креслу, где только что сидела Василиса.
Поверхность зеркала сначала пошла рябью, как вода, в которую бросили камень. Затем из глубины его начала подниматься багровая дымка, клубящаяся, как кровь в воде. Дымка сгустилась, обретая очертания чудовищной, беззубой (но оттого не менее страшной) пасти, извергающей безмолвный вопль голода. Зеркало в его руке завибрировало, источая леденящий холод, от которого заломило кости. Кощей нахмурился. Такой силы, такой концентрации первобытного, неутолимого голода он не встречал… дай бог памяти, веков пять. Или шесть. Это было не просто проклятие. Это была поэма, написанная самой Тьмой. Мрачный, но, несомненно, талантливый шедевр.
«Интригующе, – пробормотал он, убирая артефакт. – Чьих рук это творение? И каков был мотив? Просто желание насолить конкурентке кажется слишком… мелким для такого размаха».
В его памяти, острой, как осколок льда, всплыл образ Ядвиги Игоревны Пакостиной, эксцентричной владелицы сети «эко-лавок» «Лесная Благодать» (в народе – «Ягина Отрада»). Эта дама, с ее любовью к ярким платкам, гироступе и весьма специфическим «натуральным продуктам», безусловно, была ведьмой. Старой, опытной, и, как он помнил по паре случайных пересечений на ниве столичного магического бомонда, невероятно злопамятной. Но чтобы создать такое…
Кощей задумчиво потер переносицу. Дело обещало быть не только сложным, но и рискованным. А значит, и потенциальная выгода – в виде уникальных знаний, редчайших ингредиентов для его вечной диеты или просто возможности размять затекшие от скуки магические мускулы – могла быть весьма существенной. Его не-сердце, если бы таковое имелось в его груди, пропустило бы удар. А так – лишь знакомый холодный огонек предвкушения вспыхнул в глубине его древних глаз.
Он выдвинул ящик стола, окованный серебром, и извлек оттуда тонкую, почти невесомую папку из кожи василиска. «Василиса Андреевна Премудрая (сценический псевдоним – Вася Стар). Досье №1313». Время пришло познакомиться с «пациенткой» и ее теневой стороной жизни поближе. В мире, где звезды сияют так ярко, тени от них всегда особенно длинны и темны.
Глава 4: Диагноз с душком преисподней
Двое суток кабинет Геннадия Ипатьевича напоминал средневековую лабораторию алхимика, случайно заброшенную в декорации футуристического фильма. Воздух был густым и слоистым, как самый изысканный десерт: терпкий аромат сушеной полыни смешивался с металлическим привкусом озона, исходящим от мерцающих рун, которые Кощей чертил прямо в воздухе серебряным стилусом. Тонкий, едва уловимый запах серы указывал на то, что некоторые консультации с «нижними уровнями» все же состоялись. Лидочка, бледная и с нервно подергивающимся левым глазом, лишь раз осмелилась войти, оставив у двери термос с его «утренним нектаром» (настой на слезах дракона, лепестках черного лотоса и трех каплях лунного света – для обострения интуиции) и почтительно ретировалась, шепча молитвы всем известным и неизвестным богам.
Досье на Васю Стар, дополненное информацией от его невидимых помощников (несколько пронырливых барабашек, имевших доступ к самым охраняемым гримеркам, и один старый ворон, помнивший еще времена Лысой Горы до ее застройки элитными коттеджами), оказалось толще, чем диссертация по квантовой физике. Обычная звездная пыль: скандалы, тщательно срежиссированные романы, внезапные творческие кризисы конкурентов, совпадающие с триумфами Василисы… Но Кощей, словно опытный золотоискатель, просеивал эту руду в поисках крупиц истинной магии. И он их нашел.
