Идеальный храм существовал в правремени, и сущность построенного двойника соответствовала архетипу. Древняя традиция зодчества поддерживалась «Строительными текстами». Египтяне были убеждены, что священная книга «Строительных текстов» упала с неба. В «Книге планов храма» ее правила представляли собой систему ориентации планов по звездам. Возведение пирамид ориентировалось по странам света. Вход помещался с северной стороны, откуда можно было спуститься в подземную камеру, расположенную так, что в нее проникал луч света, направленный на альфу созвездия Дракона. Во время строительства комплекса пирамид в Гизе, – пирамид Хеопса, Хефрена и Микерина – она воспринималась полюсом мира. Таким образом, все, от выбора места (на границе пустыни и орошаемых Нилом земель) до астральной символики, было продумано с ориентаций на небо. Гробница вписывалась в орбиту космоса. Угол наклона ее граней соответствовал углу, образуемому мерой сыпучих тел, в данном случае – песка. Стройные пропорции сооружения уравновешивали всю массу объема, придавая пирамиде незыблемое величие. Все ее соотношения основаны на пропорциях золотого сечения (30, с. 55).
Во времена V династии Древнего царства появляются «солнечные» храмы. Центральное место здесь отводилось обелиску. Он служил главным предметом солярного культа.
Религиозные представления египтян обрели конкретную форму в мистериальных действиях и церемониях. В храме Амона в Карнаке дорога литургических процессий пролегала через открытые, залитые солнцем дворы, ведя в полумрак гипостильного зала, где световой поток значительно сужался. Святилище – конечный пункт процессий, где мастаба состояла из двух основных частей: часовни и склепа, соединенных между собой шахтой или коридором… Мастаба этого типа была распространена исключительно среди состоятельных египтян. Среди обычного населения мастаба была наполовину спрятана под землею и напоминала скорее яму, чем комнату (25, с. 53).
«Общность религиозно-культовых предпосылок, – отмечала Н.А. Померанцева, – направляла логику конструктивной мысли; основой ее был принцип порядка, пропорционального соподчинения всех элементов ансамбля целому, что соответствовало представлению о гармоническом строении вселенной» (30, с. 61). Этот вывод подтверждается и описанием храма Сфинкса (Мемфисское искусство), которое оставил потомкам некогда генеральный директор раскопок и древностей Египта (1880–1886) Г. Масперо (см.: 25, с. 53).
Эллинский храм тесно связан не только с религиозной сферой5, но и с социальной (см.: 48, с. 572). Немецкий антиковед Г. Дреруп полагал, что непосредственным предшественником храма был дом, который служил местом собрания общины для совместного отправления культа и коллективных трапез (см.: 54, с. 123). Подобной точки зрения придерживался В.Д. Блаватский, считавший, что храм возник из жилища царя, в котором первоначально совершался культ, постепенно становящийся общественным (8, с. 50, 52–55). В таких воззрениях на происхождение храма присутствует общая мысль, что в ходе эволюции постройки очаг, бывший ее неотъемлемым атрибутом, выносится за границы жилища и становится алтарем. К эволюционным моментам истории греческого храма относится и ритуальная процессия движения к храму как к обители божества. Но сам храм, его внутреннее пространство вместе с целлой, помещением, где ставилась статуя бога, не участвует в ритуале. Ритуал разворачивается вокруг алтаря. Храм же оказывается местом, предназначенным для хранения общественных приношений. По мнению ряда археологов, эта ситуация связана с процессом отказа от индивидуального богатства, его обобществления ради статуса раннегреческой общины или полиса в целом. Ритуальный смысл жертвоприношений как умершему, так и божеству заключается в поддержании жизни через смерть. Оно начинается с процессии. А значение процессии кроме чисто ритуального характера проявляется в конституировании коллектива людей, участвующих в жертвоприношении, на пути от места обитания человека к обители божества. Один из очевидных примеров – процессия во время Больших мистерий из Афин в Элевсин. Процессия отправляется на поиски исчезнувшего божества, в данном случае – Персефоны. Семиотика возвращения божества – это возвращение к порядку, благополучию и изобилию.
