Треф подвёл его к нам:
— Марк, Уля, позвольте представить вам самого необычного жителя Мухобора — Антона Денисовича Калача, — сказал Треф, развязно похлопывая гостя по тощему плечу. — Он профессор археологии из Московского университета. Год назад приехал в Мухобор на раскопки, да так и остался. Поселился в коттедже у Димы. Превратился, можно сказать, в нашу мухоборскую достопримечательность.
— У меня дом большой, места всем хватит, — пробурчал Дима, будто оправдываясь за доброту, проявленную к московскому учёному. — После развода совсем пусто, почему бы не приютить хорошего человека?
— Только не археологии, а антропологии, — заметил Калач, обращаясь к нам. — Зовите меня Антоном, я человек простой, церемоний не люблю.
— А в чём разница? — поинтересовался Марк.
— Археология — это изучение старых черепков, — охотно пояснил профессор Антон, — а антропология — изучение людей. Чувствуете разницу? Она небольшая, но есть.
— Но вы… Ты тоже что-то копаешь? — спросила я.
— Обязательно! Копаю с утра до вечера! Когда Зоя в прошлом году затеяла строительство гостиницы, бульдозерист наткнулся на древние кости. Хорошо, что моя студентка отдыхала поблизости и приехала взглянуть, что это за кости. Могли же быть современные, верно? Кто-то кого-то убил несколько лет назад и закопал труп на опушке леса. Такое постоянно происходит, люди убивают друг друга. Но мне повезло, это были о-о-очень старые кости!
— Насколько старые? — спросил Марк.
— Приблизительно десять тысяч лет!
Муж присвистнул.
— Здорово, — ответила я, не зная, что ещё сказать.
Энтузиазм антрополога заражал, но я не могла поддержать беседу, потому что абсолютно не разбиралась в предмете.
— Я обнаружил стоянку неандертальцев — возможно, самую свежую стоянку в истории. Это потрясающее научное открытие! До этого считалось, что последний неандерталец умер двадцать четыре тысячи лет назад, а теперь выяснилось, что они жили относительно недавно. Я даже больше скажу! Они мирно сосуществовали с нашими предками, кроманьонцами, потому что генетическая экспертиза показала большой процент метисации…
— Они и сейчас живут среди нас, эти чёртовы неандертальцы! — хохотнул Треф, увлекая говорливого профессора на террасу, где дымился гриль. — Одного из них я недавно подстрелил.
Он говорил о раненом с таким пренебрежением и сарказмом, что я скрипнула зубами от ярости. Обозвать человека неандертальцем — ну надо же додуматься!
Когда шашлыки зажарились, мы расселись вокруг большого деревянного стола и приступили к ужину. Треф сел рядом со мной и взялся наливать вина, но Марк, сидевший с другой стороны, с вежливой, но твёрдой улыбкой отобрал бутылку. Продемонстрировал, что сам обо мне позаботится. Треф ничего не сказал, но лицо его досадливо искривилось. Он понял, что не сможет ко мне подобраться, пока рядом муж.
— Ну что, вы нашли зверя, за которым охотились? — спросила я, когда Марк отвлёкся на разговор с Зоей.
Меня переполняла злоба к охотникам, но я хотела узнать, как продвигаются поиски. Ждать ли какую-нибудь подлянку?
— Убежал, тварь. Или спрятался где-то неподалёку, забился в нору, чтобы раны зализать. Мы обыскали весь район — не нашли его. Ну ничего, завтра я протрезвею, отосплюсь и пойду дальше искать. Мне интересно, кто это такой и где он затихарился. Далеко уйти эта зверюга не могла. Кровищи из него вытекло — жуть, литра три, наверное.
