— Правильно! — подмигнула я. — Издеваться надо над здоровыми, молодыми и тупыми! Такими, как Виталик!
Она снова посмотрела на меня — еще более осуждающе.
— Ладно, ладно… Кстати, у меня тут для тебя заказ проклюнулся на свадебное платье… Когда у тебя будут силы. Через неделю. Я ничего еще не ответила заказчику. Ты же за неделю сошьешь?
— Если ткань найду, сошью… Я что угодно сошью, мне нужны деньги… Очень. И ты у меня, как показали последние месяцы, единственная подруга…
Я взяла с подоконника игольницу и освободила ладонь от колющих предметов. Теперь я могла спокойно послать ей воздушный поцелуйчик, не уколов ни ее, ни себя. Хотя уколола… Сказав, что Анюта должна была знать, какая мразь ее братик. И прямым текстом предположила, что Хруслова могла подстроить мне все это, чтобы я не вздумала покуситься на предмет ее недевичьих грез — Давыдова…
Хотя, скорее всего, с таким заявлением я погорячилась. Хруслов самостоятельно повел себя, как настоящая свинья, но я, как настоящее дитя культурного города, не стала кричать «сам дурак», а тихо сказала его сестре правду, почему виделась с ее братом в последний раз и почему моей ноги в их квартире больше не будет.
Хотя действительно Виталик сам дурак! Не полез бы мне под юбку с настырностью насильника, я бы пожалела его и объяснила, что у меня имеется тайный жених, поэтому у нас ничего не может быть. Не сказала бы, что нос у него до меня не дорос, водила необразованный! После моего Николя, потомственного русского дворянина, на питерский пролетариат без слез моими глазами точно не взглянешь. Что поделать… Как говорят французы, се ля ви… Такова жизнь!
Мой телефон снова зазвонил, и я, испугавшись, что у Николая Петровича что-то срочное про здоровье, поспешила к роялю.
— Вспомни говно… И говно вспомнит твой номер, — выдала я с телефоном в руках. — Ответить?
— Хруслов, что ли? — догадалась моя модельерша. — Не к ночи будет упомянут…
— Ну да, Хруслов Виталик… Почему я не Виталий написала, а Виталик? Он же не маленький… А большой засранец.
— Ты отвечать будешь? Вдруг извиниться звонит?
— Отвечу, потому что это тебе интересно… — и я приняла звонок. — Лера интересуется, ты извиниться звонишь или как? Может, с тобой приступ раскаяния случился? Ну, с некоторыми мудаками такое иногда случается…
Выдала я все это сразу, чтобы Виталик не решил, что я хочу продолжения нашего несостоявшегося секса на заднем сиденье чужой машины. Личный шофер хренов…
— Со мной другое случилось, — услышала я сдавленный голос. — Мне понадобилась твоя помощь.
Не может успокоиться! Говно в нем так и кипит. Да полноте, батенька… Поболят яички и отвалятся за ненадобностью. Таким уродам точно не следует размножаться. Старина Дарвин мою мысль одобряет…
— Тебе помощь психиатра нужна, — выдала я с издевкой, поймав осуждающий взгляд школьной подруги. — Могу подкинуть телефончик. Проверенный на личном опыте!
— Слушай, Терентьева! Ты считаешь, что я полное дно, чтобы продолжать тебя клеить? Да нахер ты мне сдалась со своими замашками бальзаковской барышни!
— Тургеневской, придурок! Что тебе тогда от меня надо? Это я для подруги интересуюсь, не подумай лишнего, — подмигнула я Лерке.
Не вспоминай мужиков к ночи, верно говорят. Вот дернуло же заговорить с Леркой про Виталика! Лучше бы продолжала говорить с кошкой!
Бело-рыжие лапки Лалы коснулись тогда клавиш раньше моих пальцев и пришлось оставить руки на складках юбки. Мадемуазель Ля-Пети-Ша величаво прошествовала мимо, проведя хвостом по моему лицу, точно кисточкой для пудры.
