Серёжа молчал, потрясённый. Оказалось, что эти книги – не просто старые вещи. Это были спасённые святыни. Это был подвиг его прадеда.
– Ба… – прошептал он. – А можно… можно мне их посмотреть?
– Что ж ты там увидишь, коли букв не знаешь? – вздохнула бабушка. Но потом посмотрела на серьёзное, сосредоточенное лицо внука и добавила: – Ладно. Только не на чердаке. Завтра принесём одну вниз. Самую главную.
На следующий день они с папой с трудом спустили с чердака ту самую, самую большую и тяжёлую книгу. Они протёрли её от пыли, и бабушка благоговейно положила её на стол, застеленный чистой скатертью.
– Это Евангелие, – сказала она. – Книга о жизни Господа нашего Иисуса Христа.
Она открыла его. И Серёжа снова увидел эти прекрасные и непонятные буквы. Но теперь он смотрел на них иначе. Это была не просто тайнопись. Это был язык, на котором его прадед разговаривал с Богом. Язык, за который люди шли в тюрьму. Язык, который хранил в себе самую важную правду на свете.
Он робко провёл пальцем по строчке. Буквы были чуть выпуклыми от густой типографской краски.
– Я хочу научиться, – сказал он тихо, но твёрдо.
Бабушка посмотрела на него, потом на икону преподобного Сергия, своего тёзки, который когда-то тоже мечтал научиться читать священные книги. И в её глазах блеснула слеза.
– Может, и правда, время пришло, – прошептала она. – Только кто ж тебя научит? Я сама не умею.
Серёжа не знал, кто его научит. Но в этот момент, стоя перед старинной книгой, спасённой его прадедом, он почувствовал, что его жизнь сделала ещё один важный поворот. Первый был в храме, когда он почувствовал себя дома. А второй – здесь, на их старой кухне, когда он понял, что хочет не просто быть в этом доме, а научиться понимать его язык. Язык веры. И это желание было таким сильным и ясным, что он не сомневался: если очень-очень захотеть, то, как и в истории про его святого, обязательно найдётся тот, кто ему поможет.
Глава 7. Первый разговор со священником
Желание научиться читать таинственные буквы в прадедовом Евангелии поселилось в сердце Серёжи и не отпускало его. Оно было похоже на маленький, но очень упрямый росток, пробивающийся сквозь асфальт. Он то и дело доставал тяжёлую книгу, клал её на стол и пытался сам разгадать загадку. Он сравнивал буквы с теми, что знал, искал похожие, но славянская вязь лишь дразнила его своей красотой и неприступностью.
Бабушка Аня смотрела на его мучения с сочувствием и тревогой.
– Ох, внучек, – вздыхала она, – не по силам тебе эта ноша пока. Тут наставник нужен, человек учёный. А где ж его взять в нашем селе?
И вот однажды, в обычный будний день, когда Серёжа помогал бабушке поливать огурцы в теплице, по улице проехала незнакомая машина, старенький «Москвич» серого цвета. Она остановилась у ворот их Успенской церкви. Из машины вышел невысокий, уже пожилой мужчина в тёмном подряснике. Это был отец Василий, тот самый священник, который служил в их храме. Он приезжал из районного центра раз в неделю, по воскресеньям, а иногда и в будни, чтобы проведать своё небольшое хозяйство.
Серёжа замер с лейкой в руках. Он видел батюшку в храме, в сияющих ризах, окружённого таинством службы. Там он казался почти неземным существом, грозным и недосягаемым. А сейчас это был просто пожилой человек в поношенной одежде, с усталым лицом и добрыми глазами, которые щурились от солнца.
– Ба, – прошептал Серёжа, дёргая бабушку за рукав. – Батюшка приехал.
