Конечно, потом были и земные подарки. Папа подарил ему новый перочинный ножик, о котором он давно мечтал. Мама – тёплый вязаный свитер. А бабушка достала из своего сундука маленькую, тёмную дощечку. Это была старинная иконка преподобного Сергия. Лик был почти стёрт от времени и прикосновений, но глаза смотрели всё так же мудро и спокойно.
– Этой иконой ещё меня моя мать благословляла, – сказала бабушка. – Теперь она твоя. Поставь у своей кровати. Пусть твой Ангел всегда будет рядом с тобой.
Вечером, когда скромный праздник закончился, Серёжа сидел в своей комнате. На столе лежали подарки: нож, свитер, книга от батюшки. А на тумбочке у кровати стояла маленькая иконка. Он смотрел на неё, и ему казалось, что он прожил очень длинный и очень важный день.
Он понял, что день рождения – это праздник тела, которое родилось в этот мир. Это радость о том, что ты есть. А День Ангела – это праздник души. Это память о том, для чего ты есть. Это напоминание о твоём небесном имени, о твоём пути к Богу, о твоём святом, который идёт этим путём вместе с тобой.
И хотя в этот день не было шумных игр и торта со свечками, в душе у Серёжи было такое глубокое, тихое и светлое счастье, какого он никогда не испытывал в свой самый весёлый день рождения. Это было счастье от причастности к чему-то великому. Счастье от того, что он не просто мальчик Серёжа, а воин в огромной, светлой армии, у которого есть свой небесный полководец. И этот день стал для него ещё одной важной ступенькой на той таинственной лестнице, которая, как он уже начинал догадываться, вела от земли прямо на небо.
Глава 9. Разговор, определивший судьбу
Десять лет пролетели как один день, оставив после себя зарубки на дверном косяке, стопку школьных тетрадей и едва заметные морщинки у глаз родителей. Мальчик Серёжа вытянулся, окреп и превратился в семнадцатилетнего юношу Сергея. Его голос сломался и обрёл низкий, приятный тембр. На лице появилась юношеская угловатость, но глаза остались прежними – серьёзными, внимательными, с той же глубиной, что и в детстве.
За эти годы он изменился не только внешне. Каждую субботу, зимой и летом, в дождь и в зной, он продолжал ездить в город к отцу Василию. Он давно уже бегло читал по-церковнославянски, знал наизусть множество молитв и даже начал помогать батюшке в алтаре во время службы – подавал кадило, читал часы. Маленькая комнатка при храме стала для него вторым домом, а старенький, мудрый отец Василий – не просто учителем, а духовным отцом, наставником, с которым можно было говорить о самом главном.
В школе он учился хорошо, особенно ему давались история и литература. Учителя прочили ему поступление на исторический факультет в Москву. Друзья, обычные деревенские парни, звали его с собой в техникум учиться на механика. «Серёга, ты ж с техникой на „ты“, – говорили они, – будешь как твой отец, уважаемым человеком. Руки у тебя золотые».
И они были правы. Сергей любил работать руками. Он по-прежнему помогал отцу, мог и забор поправить, и крышу перекрыть. Но всё это было для него важным, но не главным. Главное происходило в его душе. Та детская тяга к Богу, зародившаяся от бабушкиных рассказов и тайн старого чердака, не ослабла, а, наоборот, выросла в глубокое, осознанное и твёрдое решение. Он знал, кем хочет быть. И знал, что этот выбор будет самым трудным испытанием в его жизни.
