У Вали никогда не было кос, а у меня –длинные, густые, и главное – гладкие и упругие. Тётя Катя с усердием заплетала их каждое утро, а они почему-то следом расплетались. В последствии Екатерина Константиновна говорила маме:
– Шура, я каждый день плакала. Как ты их заплетаешь?
– Да что ты, Катя? Это же легко.
Моя мама сама была обладательницей густых волос. Ей не привыкать…
Закончилось моё раннее детство. Начались школьные будни. Именно с этого момента я отчётливо помню Владика – Владислава Григорьевича Меркушкина и мою двоюродную сестру Раю (Раису Ивановну Осипову–Меркушкину).
Но прежде, чем перейти к своим школьным годам, я хочу сравнить своё раннее детство с детством своих родителей.
Мама моя, Александра Кузьминична Чиняева, родилась в семье сельского учителя, Кузьмы Никитовича Чиняева и его жены – Ирины Ивановны Бардиной. Дедушка мой для своего времени был образованным человеком. Сколько я знала деда – основной, доминирующей чертой его характера являлось желание знать! Он очень много читал, то есть читал всё, что только попадало ему в руки. И умел делать вывод. Неординарный, зачастую с прогнозом на будущее. Бабушка моя, простая крестьянка, обладала недюжинным умом и прекрасным чувством юмора. Мама выросла в благополучной семье, горя в детстве не знала.
У папы жизнь сложилась абсолютно по-другому. С двух лет сирота, он ещё в раннем детстве сполна испытал и горе, и голод, и унижение.
Со слов папы: работать он начал с шести лет. Конюшни чистил у богатых. За кусок хлеба.
– Вычищу, доченька, конюшню, зайду в дом и жду, когда покормят. Когда покормят, а когда и скажут – Чего тебе? Иди с Богом.
Уважаемый читатель! Это моя третья книга о папе. И последняя! Невыносимо тяжело и больно писать о его жизни. Я не смогу ещё раз осознать, пропустить через себя всё то горе, которое выпало на долю моего самого главного человека –
Меркушкина Григория Яковлевича.
Не дано мне понять, что же это за люди такие?! Ребёнку куска хлеба пожалели! Не просто от щедрот – за работу харчами заплатить не сподобились. Как их земля носила! И где были все эти тёти и дяди, старше папы на пятнадцать–двадцать лет, которые в пору папиного процветания дневали и ночевали у нас? Где.. они.. были..? Мой вердикт: не рядом.
Начну по порядку: и кто же в Верхиссах в 1923-м году так богато жил, что местный сирота у них конюшни чистил? И сколько таких богатеев обреталось, что папа ребёнком ходил от двора к двору. Хлеб насущный зарабатывал! Да не было таких в Верхиссах! От хутора к хутору ходил папа, а не от подворья к подворью! А где в начале двадцатого века были богатые хутора? Ответь, уважаемый читатель, на этот вопрос сам. Я себе ответила… И почему папа не любил морскую рыбу ни в каком виде? Может, он всё детство её только и ел? Не скрою, иногда папа съедал кусочек речной рыбы, такой, как стерлядь или простой окунёк. При этом говорил:
– Хм, совсем другой вкус…
Он сравнивал речную рыбу с морской! Я уже писала, папа очень любил море. Его любимая песня – «Раскинулось море широко» Интересно, в Верхиссах где плещется море с морской рыбой? И почему папа не имел практических знаний флоры и фауны средней полосы России? И почему папу отправили воевать на Ленинградский фронт? У меня слишком много ПОЧЕМУ…
Приведу ещё один пример – папин рассказ. Для меня – тяжелейшее воспоминание.
Со слов Григория Яковлевича Меркушкина:
