– Знаете, о чем я подумал? – загадочно сказал он, спустившись на песок. – Примерно так русские встречают своих космонавтов. Недавно опять двоих запустили.
– Ну уж вы загнули, Эвальд. Там встречающих много больше. И пресса… Здесь прессы быть не может. Никаких журналистов! А вот в другом мы равны.
– В чем?
– Морские глубины также мало освоены, как и космос.
Брайтнер устремил взгляд в даль:
– Космос, космос… Я хорошо знал господина фон Брауна. Это был величайший ум! – грустно произнес он.
– Вы говорите, был?
– Именно, был. Что толку нам, немцам, от того, что он сейчас в Америке? А останься в Германии…
– Если бы не Гитлер…
– Не надо об этом! – одернул собеседника Брайтнер. – Забудем про Гитлера. Мы служим новой Германии!
Свежий ветер с моря ворошил волосы. Шум легкого прибоя смешивался с криком чаек. Из перекинутой через плечо спортивной сумки Брайтнер достал небольшую плоскую флягу:
– Есть предложение отметить. Не возражаете?
– Нисколько.
Эвальд Брайтнер разлил коньяк в небольшие рюмки-стаканчики.
– За возрождение «Зеетойфеля»!
…После они долго гуляли по берегу. Ройтман рассказывал, пояснял, Брайтнер слушал:
– Следующий цикл испытаний: 2 человека – рулевой и пассажир. А затем – рулевой, пассажир и груз.
– А как было в 44-м?
– Также, только в виде груза были две мини-торпеды.
– Что ж, надеюсь, все получится. На земле, куда должен ступить пассажир «Зеетойфеля», еще осталось много ценного, что не успели вывезти в последний год войны. Но для этого нам надо проложить дорогу – дорогу по морю до Восточной Пруссии. А потом можно и до Восточной Германии. Вот только насчет пассажира вопрос…
Ройтман подавил глубокий вздох:
– Это моя головная боль. Для испытаний пассажиров предостаточно. А вот кандидатов для высадки на русский берег нет.
– Охотно верю, – согласился Брайтнер. – Единственный кандидат вы, Пауль. Вы знаете расположение тайника, знаете, как его открыть.
Ройтман остановился. То, что он услышал, его больно кольнуло. Тайник, который он в спешке создал 20 лет назад, ему иногда снился по ночам. Особенно в годы, проведенные в тюрьме.
– Я думал об этом. Но сначала надо убедиться, что тайник существует. Может быть, там все сравняли с землей. Да и с русским у меня слабовато.
Тем временем Брайтнер снова достал из сумки флягу:
– Есть предложение повторить. Тем более, у меня есть для вас вариант решения проблемы.
– Не возражаю, Эвальд, но, как показывает жизнь, ваши предложения обычно заканчиваются приказами.
Брайтнер рассмеялся, потом разлил содержимое фляги в стаканчики. Выпили.
– Хороший коньяк, – похвалил Ройтман.
– Французский.
– Так в чем же суть решения проблемы?
– Могу предложить кандидата в пассажиры.
– И кто же это?
Вместо ответа Брайтнер спросил:
– Когда вы намерены появиться в Гамбурге?
– Где-то через неделю. Но, если надо, могу и раньше.
– Вот тогда и узнаете кандидата в пассажиры, – улыбнулся Брайтнер и снова достал флягу.
1962 год, сентябрь. Гамбург
– Вы здесь первый раз? – спросил Брайтнер, когда они прошли ворота зоопарка.
– Первый… Из зрелищ я предпочитаю футбол, – поморщился Ройтман. – Но знаю, кто такой Хэченбек и что он создал один из лучших в Европе зоопарков.
– Да, Карл Хэченбек это личность. Благодаря ему еще в далеком 1907-м здесь впервые в мире отказались держать животных в клетках, переведя в вольеры. Для них выделены просторные участки, в которых обустроены привычные природные ландшафты. Если есть желание, мы можем пройтись по дорожкам. И вы увидите, как на равнине, обустроенной под африканскую саванну, свободно разгуливают зебры и антилопы. Для львов оборудовано живописное ущелье со скалами и естественными укрытиями. Павианы и другие обезьяны живут среди каменистых горок, по которым можно прыгать и карабкаться.
