Вот и весь рассказ моего друга о значении его имени. Ничего мудреного, чего нельзя было понять. Вечером, когда мы с мамой и папой сидели за столом и ужинали, я пересказал им то, что услышал от Бабаха. Мама почему-то качала головой и говорила:
– Господи, каких только слов не нахватался наш сын: атомы, молекулы. Это в его-то возрасте! Что мы услышим через год-другой?
– Новые слова, – сказал папа. – Электроны, фотоны, нейтрино. – Папа назвал еще какие-то слова, но я их не запомнил. – Не забывай, дорогая, что современные дети развиваются куда быстрей, чем мы в их возрасте.
Но мама не слушала папу. Она посадила меня к себе на колени, стала целовать мой лоб и говорила папе:
– Ах, милый, не морочь мне голову! Ты что, не видишь, что наш ребенок заболел? У него жар сто миллиардов градусов! Немедленно звони в «скорую»!
Папа сказал на это:
– Успокойся, дорогая. Наш сын изложил своими словами теорию Большого Взрыва. Увидел, наверное, научно-популярную передачу по телевизору.
Мама рассердилась.
– В какой научно-популярной передаче можно услышать про бабах-тарарах-трах-тах? И что это значит – бабах-тарарах-трах-тах?
– Это мой друг, – сказал я. – У него такое имя.
– Час от часу не легче. – У мамы на глазах появились слезы. – У нашего сыночка начался бред. Срочно вызывай «скорую»!
– Дорогая, не пугай себя и ребенка, – сказал папа. – Бабах-тарарах-трах-тах – это просто другое название энергии. Нашему сыну трудно выговорить слово «энергия», вот он и придумал понятное любому ребенку бабах-тарарах-трах-тах.
– Да? – Мама еще больше рассердилась на папу. – А ты не обратил внимания на то место в рассказе нашего сына, где он рассуждал о том, что бывает, когда ничего не бывает, и что значит всё-всё, когда нет ничего?
Папа, стараясь успокоить маму, как можно мягче сказал:
– Обратил. И порадовался тому, что наш сын так просто изложил свое понимание закона, по которому энергия не возникает из ничего и не исчезает. Сегодня каждый ребенок знает, что энергия переходит из одной формы в другую и, таким образом, связывает воедино все явления природы.
Мама успокоилась лишь тогда, когда отнесла меня в мою комнату, уложила в постель и поставила под мышку градусник. Температура у меня оказалась не сто миллиардов градусов, а тридцать шесть и шесть. Поцеловав меня и пожелав спокойной ночи, мама ушла, а я, оставшись один, тихо позвал:
– Бабах, ты здесь?
– Здесь, – отозвался Бабах. – Ты же знаешь, что я всегда в одно и то же время здесь и повсюду.
– Ты обманщик, – сказал я.
– С чего ты взял? – удивился Бабах.
– Почему ты не сказал, что твое настоящее имя не Бабах-тарарах-трах-тах, а Энергия?
У меня получилось не «энергия», а «энелгия». Бабах рассмеялся.
– Энелгия! Ну какое это имя? Кличка для мелкого хулигана, а не имя. Ты бы стал дружить с хулиганом по кличке Энелгия? Не поймешь даже, мальчик это или девочка. Другое дело Бабах-тарарах-трах-тах! Сразу становится понятно, что оно означает. А что означает какая-то Энелгия?
– Не Энелгия, а Энер-р-гия, – поправил я, старательно выговаривая звук «р».
– Пусть Энер-р-гия, – повторил Бабах. – Что, по-твоему, может означать это слово?
– Большой Взрыв, – сказал я, вспомнив слова папы.
– Да, Большой. С этим я, пожалуй, соглашусь. Тебе ведь тоже нравится, когда тебя называют большим?
– Нравится, – согласился я. – Ладно, давай спать. Ты хочешь спать?
– Я никогда не сплю.
– Никогда-никогда?
