— Значит, главное держать дверь закрытой, Моника. Я правильно поняла?
— Да.
— А теперь просто запомни эту незамысловатую мысль. Когда ты возвращается к своему мужу-абьюзеру, прощаешь его, впускаешь его обратно в свою жизнь, ты всякий раз открываешь эту чертову дверь и… Пффф! — Анна выбросила перед собой руки, растопыривая пальцы. — Огонь получает подпитку, и следует неизбежный взрыв! Так что держи дверь закрытой, и все у тебя будет хорошо.
Это было так просто и так понятно. Так точно и доходчиво! Моника не один день размышляла, прикладывала хорошо знакомую ей науку противопожарной безопасности к личным отношениям, к себе и к Вернеру и всякий раз поражалась, понимая, что не замечала того, что теперь стало казаться таким очевидным. И тогда же она дала себе клятву, что больше никогда не откроет дверь, которой отгородила себя, свою жизнь от Вернера, лишая все еще тлевшую где-то в глубине души болезненную привязанность к нему главного: подпитки. Кислорода, из-за которого все могло вновь убийственно рвануть.
«Но ведь Леон не Вернер. Леон Адан другой! Так что теория обратной тяги и необходимость держать дверь закрытой — это не про него!» Моника проговорила про себя эти слова и, собравшись, попросила:
— Нет, Леон. Хочу в наш с тобой первый раз так, чтобы кожа к коже. Чтобы ничего не было между нами. Так что сними с меня все. И избавься уже от своих джинсов.
И… Леон засмеялся и сделал все, что Моника от него захотела! Она сказала, а он просто взял и сделал! И, кажется, именно это позволило окончательно принять тот факт, что они с Леоном вот-вот станут любовниками, станут по-настоящему близки, станут парой…
Леон мысленно хлопнул себя ладонью по лбу: дурачина! Да, очень хотелось оставить на Монике кружевной пояс и чулочки, но точно не в первый раз. И так-то чудо, что она решилась на секс без обязательств, который Леон с некоторых пор только и практиковал. И это было еще одной причиной, по которой он не рисковал к Монике приближаться: она всегда казалась ему женщиной не для короткого необременительного перепиха. На таких надо было жениться, а этот вариант для Леона никак не годился. Хватило одного раза!
Но Моника влекла и вообще сегодня была какой-то не такой. Может, из-за этого своего платья в горошек и кружевного белья под ним, которое просто-таки сразило, ударив в самое чувствительное. А может, Леон верно уловил ее настроение, из-за которого в конечном итоге она и легла с ним… Как бы то ни было, он решился поцеловать ее и оказался вознагражден за свою смелость, получил возможность заняться с Моникой сексом.
Пара презервативов была припрятана в кошельке, и Леон порадовался своей запасливости. Он достал их и показал Монике, этим вновь как бы уточняя: «Я правильно тебя понял? Ты действительно хочешь этого?» Моника не протестовала и только смотрела на него широко раскрытыми глазами. И тогда Леон вновь улегся рядом, приподнялся над ней и поцеловал. Рука его при этом легла Монике на грудь, пальцы сжались: такая упругая, такая сладкая…
Он отстранился, чтобы увидеть теперь и это: свою руку на ее белой коже. Кажется, то же желание испытала и сама Моника, потому что теперь тоже во все глаза смотрела туда, где Леон ласкал ее. Он тискал нежное полушарие, теребил пальцами сразу поднявшийся нежно розовый сосок, а потом склонился и обвел его языком. Моника со стоном выгнулась, и Леон скосил на нее глаза:
