Дэвид резко включил свет. Комната мгновенно заполнилась желтым светом старой лампы. Лора сидела одна в своей кровати, глаза снова были нормальными, полными детского страха.
– Папа? Что случилось?
Но на полу, там, где секунду назад была тень, лежал выпавший молочный зуб. Чистый, белый, будто только что выпавший. Хотя у Лоры уже два года как не осталось молочных зубов.
А на стене, в том самом углу, едва заметные в свете лампы, были свежие царапины. И они образовывали слово:
"СКОРО"
Дэвид резко дернул за шнур лампы, и комната мгновенно заполнилась желтоватым светом, отбрасывающим дрожащие тени по углам. Он замер, всматриваясь в пустующее пространство – кровать Лоры была аккуратно застелена, куклы расставлены на полках, все выглядело так обыденно, так… нормально, что на мгновение он усомнился в собственном рассудке. Воздух был густым и спертым, будто комната годами не проветривалась, а на языке стоял металлический привкус страха.
Но затем его взгляд упал на пол возле кровати. Там, где секунду назад колыхались неестественные тени, на потертом дубовом паркете лежал маленький белый предмет, сверкающий в свете лампы. Дэвид медленно опустился на колени, чувствуя, как суставы похрустывают от напряжения. Его пальцы дрожали, когда он поднял находку – это был безупречно чистый молочный зуб, будто только что выпавший, еще влажный от слюны. На ладони он казался неестественно холодным.
"Это невозможно…" – прошептал он, переворачивая крошечный резец. Он прекрасно помнил тот день два года назад, когда Лора потеряла последний молочный зуб – они даже устроили по этому поводу маленький праздник с "зубной феей". Из груди вырвался сдавленный стон, когда он заметил на корне зуба темные пятнышки – крошечные точки, образующие узор, похожий на улыбающееся лицо.
Где-то в глубине дома скрипнула половица, и Дэвид почувствовал, как по его спине пробежал ледяной пот. Он судорожно сжал зуб в кулаке, понимая, что правила реальности в этом месте работают иначе. За окном внезапно завыл ветер, и ему показалось, что в этом звуке различимы слова: "Мы ждем… мы ждем…" Зуб в его руке пульсировал, будто живой, а из-под двери детской медленно начал выползать серый туман, принимая очертания маленькой детской руки…
Глава 2. Первые трещины
Дэвид проснулся внезапно, как будто кто-то резко выдернул его из сна. По спине пробежал ледяной холод – будто чей-то палец медленно провел от основания шеи до поясницы, оставляя за собой мурашки. В комнате царил густой синеватый полумрак, предрассветный свет едва пробивался сквозь тяжелые бархатные шторы, отбрасывая на стены причудливые узоры.
Он замер, прислушиваясь.
Тишина.
Слишком глубокая, слишком неестественная. Даже в их старой бостонской квартире никогда не было такой тишины. Здесь не слышалось ни скрипа половиц, ни шороха ветра за окном, ни даже дыхания Софии, которая обычно слегка посапывала во сне.
Он резко повернулся.
Подушка рядом была пуста.
– Софи?
Его голос сорвался на шепот, звучащий чужим и хрупким в этой давящей тишине. В ответ – только мерное тиканье старинных часов в коридоре, их звук казался громким, как удары молота.
Дэвид сбросил одеяло и поставил босые ноги на пол.
Пол был ледяным.
И мокрым.
Он замер, ощущая под пальцами ног что-то влажное, липкое. Сердце бешено заколотилось, когда он медленно поднял взгляд.
От двери до кровати, через весь пол, тянулась цепочка мокрых следов.
