– В молитвенных домах решили оградить меня от вас, будто можно ветер оградить от полей. Я пришел к вам сюда, чтобы сказать те слова, что ваши уши забыли, но сердца жаждут, как сухая трава дождя…
– Ты кто, пророк? – выкрикнули в толпе.
Учитель на миг запнулся, но затем не столь громко, но внятно произнес:
– Да…
– Тогда сотвори чудо, и мы поверим!
Это было сказано шутя, но люди храма, почуяв настроение толпы, сразу подхватили возглас.
– Чуда! Сотвори чудо, если ты пророк!
Учитель безмолвствовал. А крики набирали силу.
– Чуда! Сотвори чудо, и мы поверим тебе!
Наконец Учитель заговорил. Он спросил толпу:
– Разве слово Правды для вас не чудо? Неужели вы так часто слышите его, чтобы пренебрегать им?
– Э-э, не увиливай, – кричали ему. – Твори чудо или не мешай нам!
Первым надоело развлекаться торговцам.
– Да сколько можно слушать этого бродягу! – возопили они. – Обед уж на подходе! Хватит! Пора за дело! Эй, покупайте фрукты, свежие фрукты!… Продаю рыбу, дешево рыбу!… Продаю холсты… кувшины! … мази! … вино! …
Скоро опомнились и покупатели. Время не терпело праздности, пора было завершать покупки и идти домой. Люди один за другим отходили от проповедника, пока он не остался один с учениками. Учитель спустился с телеги и медленно побрел прочь.
4
Обедать остановились в одном из многочисленных постоялых дворов города. Трапеза проходила в полном молчании. Если кто-то и произносил слово, то тихо, почти шепотом, как при покойнике. Учитель сидел бледный, весь ушедший в себя, почти не прикасаясь к пище. Соратники по-разному переживали случившиеся. Шимон закручинился, подперев щеку рукой. Иоанн в гневе кусал губы. Испуганная Мариам, расставив кушанья, ушла на женскую половину. Только Иуда держался бодро и, наскоро перекусив, ушел осматривать город.
Тягостное молчание нарушил Иоанн.
– Что будем делать дальше, равви?
– Ты опять называешь меня равви? Я для тебя прежде всего брат, а не равви.
– Но братья бывают старшие и младшие, – возразил Иоанн, – и младшие должны учиться у старших.
Учитель ничего не ответил.
– Нужно было их всех покарать, – продолжал Иоанн, сжимая кулаки. – Пусть бы немота поразила их. Я знаю, что ты смог бы это сделать!
Ученики с удивлением воззрились на пылкого юношу.
– Да, – повторил он дерзко. – Нет пределов силы Учителя нашего.
Тот лишь слабо улыбнулся.
– Не преувеличивай. Но главное в другом. Силой любить не заставишь. Покарав уста, не откроешь души. В мир сей я пришел с любовью…
– Но они бы задумались!
– Придет черед. Есть время разбрасывать камни, будет время и собирать их.
– А мог бы ты и вправду сотворить чудо? – спросил Хоам.
Ученики замерли.
– Не чудо ждете вы, а чудес! – отрезал Учитель с непривычной резкостью. – Чудес не будет. Чудо внутри вас. Ведь сказано, что созданы мы по образу и подобию божьему. Но не о телесном же идет речь! Каждый человек имеет возможность приобщиться к душе Господа нашего. Это ли не радость и не великое чудо? Вдумайтесь, вы можете почувствовать и понять самого Творца! Есть лишь три истинных чуда. Чудо преображения человека. Чудо противодействия грязи внешнего мира. И чуда самопожертвования ради других. Что же до этого города… Мы уйдем отсюда, вернемся в Галилею. Я поспешил. Рано! Еще рано. Сердца здешних людей искушены и развращены. Мы уйдем сегодня же! Чтобы вернуться.
Ученики безропотно подчинились.
Когда он вышел из дома, его поджидала Мариам. Даже простенькое, закрытое платье не могло скрыть ее красоты. Природа ли, Бог ли, а может Сатана сделал это во искушение, но сотворена она была явно не для обыденной жизни.
