– Смотрите, братья, как слух о нашем Учителе распространился, – говорил воодушевленно Иоанн. – Как он разит фарисеев! Это оттого, что сам Господь ему помогает! Вот увидите – войдем в Город все равно, что на белом коне. Народ признает в нем пророка!
Глаза Иоанна горели, руки взвились над головой, словно прося подтверждение у Неба, и всем очень хотелось ему верить. Ученики тихонько кивали головами, и у них сладостно сжимались сердца. Лишь немногие, Хоам да, похоже, Иуда, не разделяли общего восторга. Хоам думал о чем-то своем, шевеля в такт мыслям густыми бровями, а Иуда улыбался, слушая Иоанна.
– Все равно что златоуст вещаешь… Ровно ангел, – елейным голосом поддакнул Иуда.
Иоанн зыркнул на него, почувствовав скрытую насмешку, но прозвище понравилось. Однако Иуду с тех пор невзлюбил. Не нравилось ему эта улыбочка, которая возникала на его губах всякий раз, как он начинал вдохновенно говорить о великом.
Уже в предвечерней дымке они увидели желанный Город. Город надежд, обитель Духа. Свершилось! Они пришли покорить этот надменный град, и вот он перед ними: рассыпался горстями по холмам, стиснулся на узких равнинах, успокоившись у подножия величественного здания Храма, в котором хранились свитки Завета – договора с Богом. Ни один народ мира не имел столь веских и осязаемых доказательств связи с Творцом. И лишь грехи людские помешали ему стать самым счастливым в этом мире. Но пророки предрекли: наступит день, и Вседержитель дарует благодать, поднимет из праха народ и установит новое Царство чрез Посланца своего. А откроется Мессия в Великом и Единственном по святости Храме. Осталось ждать и верить, верить и ждать…
Ночь путники провели в придорожном постоялом дворе и лишь на следующее утро, в лучах неяркого, но ласкового солнца вступили на улицы древней столицы.
Город был почтенным старцем – ему перевалило за тысячу лет. Захватчики несколько раз разрушали его, но Город восстанавливался, а с ним и Храм, с Храмом – и величие его. Не было на Земле места, с которым так долго связывалась бы судьба всего народа. Стоит Храм – существует и уверен в своем будущем народ. Гибнет Храм и с ним рассеивается народ. Причина тому для священников была ясна, как истина: в Храме хранился ковчег договора Бога со своим народом. Если его извергали из недр Святилища, нарушалась связь с Творцом, и люди превращались в пыль на ветру. Оставалось одно – беречь Храм от любых посягательств.
Первыми их приход в Город заметили настороженные глаза храмовых слуг. Но если бы даже ученики об этом знали, их настроение вряд ли омрачилось бы. Учитель верил в победу своего дела, а ученики верили в него. И вот свершилось! Они вошли в Город.
Столица быстро просыпалась, озабоченная множеством дел и делишек. Узкие, кривые улочки, заросшие по бокам сорной травой, заполнялись людьми и повозками. Скрежет колес, блеяние животных, крики погонщиков быстро поглотили предутреннее спокойствие. Странники на первых же улицах были оттеснены с середины дороги на обочину снующимися мулами, запряженными в повозки, в которых восседали торговцы со своим товаром, громкими криками расчищавшие себе путь. После раздольных сельских дорог, где дюжина человек выглядела внушительной процессией, город сминал и растворял их среди сотен подобных людей. Даже Учитель, бывавший в Городе, сбавил шаг, приноравливаясь к окружающей толчее.
