(Не)примерный семьянин - страница 2

— Женечка, — Марк подрывается с места и забирает у меня пакеты, попутно целуя в щеку.

— Привет, детка, — я удерживаю мужа рядом с собой, чтобы продлить поцелуй. — Что у тебя с телефоном?

— А что с ним?

— Не дозвониться, — я подхожу к Аделине и заключаю малышку в крепкие объятия. — Солнышко, как ты?

— Супер, теть Жень, — заверяет она неубедительным тоном.

— Где дети?

У Марка вытягивается лицо.

— Они дома?

— Должны быть, — я чувствую, как напряжение сковывает горло. — Я звонила им около часа назад. Ян с Аней были у дома.

— Я… — Марк хлопает по карманам, вынимает мобильник из заднего и супится. — Черт. Разрядился. Мы с Аделиной пришли незадолго до тебя. Успели только разуться.

— Вы были вместе?

— Да!

— Нет.

Отвечают хором.

Марк спешит внести ясность:

— Я встретил Аделину, когда парковался рядом с домом.

— Курсовую сдала, поэтому решила погостить у вас на выходных, — поддерживает она и смущенно заправляет за ухо выбившуюся из высокого хвоста прядку. — Не помешаю?

Я щелкаю языком.

— Не глупи, солнце. Мы тебе очень рады. Ян! Аня! — кричу я, возвращаясь к комнате сына, которая была закрыта. Наверное, в наушниках сидят и не слышат меня. Не в первый раз так делают.

— Мамуля! — неожиданно дверь открывается, и ко мне навстречу вылетает чем-то напуганная дочка.

— Анют, что такое? — я глажу прижавшегося ко мне ребенка по голове.

— Ян себя странно ведет. Он сидит и не шевелится.

АДЕЛИНА

Двумя часами ранее

— Двигай булками! Давай-давай! Резче, девочка, ну же!

Я тверкаю до потери пульса, пока Рита не показывает жестом, скрестив руки на груди, что пора заканчивать. С дикой отдышкой сползаю по пилону, встаю на четвереньки и от переизбытка воздуха, поступающего в легкие, захожусь в надсадном, затяжном кашле. Чуть органы не выплевываю.

— Нужно будет отработать заключительную часть танца, — распоряжается пышногрудая брюнетка, поднимаясь с красного кожаного кресла, и пультом выключает музыку. — Ты там вообще никакая. Как разваренная макаронина. С сырым материалом на сцену не пущу, — категоричным тоном уведомив меня о том, какая я лузерша, Рита вынимает из кармана пачку сигарет. Чиркает несколько раз зажигалкой, но безуспешно и, бормоча ругательства, швыряет все из рук на круглый столик. — Что приключилось?

— У меня, или у тебя? — выгнув бровь, парирую я и поднимаюсь с колен, наконец, поборов приступ страшного кашля. — Чего нервная такая?

— Да вот, — тарабанит длинными ногтями едко-розового цвета по глянцевой поверхности столика, — пытаюсь меньше дымить, — со злостью смотрит на вскрытую целую пачку.

— Оу. Тяжко, наверное.

— Хочется на стены лезть с нечеловеческим воплем, — делится впечатлениями самая долгоиграющая танцовщица ночного клуба. — Так что насчет тебя, Энерджайзер?

Я не удерживаюсь от закатывания глаз.

— Думаю, эта кличка больше неактуальна.

Она грозно наставляет на меня указательный палец.

— Говоришь так, будто собираешься оставить нас в обозримом будущем.

Я стаскиваю стрипы и со стоном наслаждения разминаю пальчики.

— Может быть… — вздыхаю я, рассматривая следы от ремешков на отекших щиколотках.

— Никаких «может быть»! Энерджайзер, на тебе вся программа выходного дня держится, слышишь? Давай-ка включайся в работу. Что бы у тебя в жизни не происходило, решай проблемы скорее. Ты мне нужна заточенной на бабки ломовой лошадью, а не распустившей нюни принцесской, которая сама не знает, чего хочет. Вспомни-ка, с каким запалом ты пришла сюда.