Читать онлайн Руслан Бекуров - Небесные батуты

Дизайнер обложки Виктор Бекуров

Фотограф Виктор Бекуров

© Руслан Бекуров, 2025

© Виктор Бекуров, дизайн обложки, 2025

© Виктор Бекуров, фотографии, 2025

ISBN 978-5-0067-2633-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я очень хотел бы сказать сейчас, все, что у меня есть, это ты. Но врать не буду.

Все, что у меня есть, это прохладная зашторенная комната в жаркий июльский день. И соленый запах моря, принесенный норд-остом. Хруст апельсиновой корки. Арбуз – такой холодный, что немеют руки и ломит в зубах. Первый абзац «Постороннего». Предпоследний эпизод «Капитана Фантастика». Вино на пляже. Марк Болан на луне из фольги. Тихая радость от хорошей строчки и крепко забитого гвоздя. Какашки нашего мальчика. Линклейтер. Какашки нашей девочки. Скрип иглы в паузах между песнями. Мамин кашель – сухой и теплый. Кока-кола перед сном. Блуждающий бас в балладах Сержа Гинзбура. Муравьи. Запотевшее зеркало в ванной комнате. Таксист, который говорит привет, спрашивает, куда ехать, и мы мчимся в аэропорт.

Понимаешь, с одной тобой в этой жизни каши не сваришь. А без тебя – никак. Ну никак, хоть тресни.

Льет как из ведра. И по самой середине улицы идет девушка. Босиком, балетки в руках. И, размахивая этими балетками, она подставляет лицо дождю. Картинка из старых советских фильмов. Тарарура-парарура и все такое. Мальчишки пялятся на девушку из подъезда. И все на нее смотрят – кто из дверей магазина, кто из-под навеса на автобусной остановке.

Гена едет на велике, в кедах и с зонтом – девушка мечтательно оборачивается.

Он лишь проносится мимо:

– С дороги, с-сука!

Гена жил в небольшом городе. Нет, не так. Он жил в маленьком городе. Таком маленьком, что когда выходишь на улицу, как будто остаешься дома. В маленьком городе не берут с собой паспорта – здесь тебя и так знает каждая собака. Их в маленьком городе много: три дворняги, пекинес, немецкая овчарка и пара такс.

Гена жил на Летнем проспекте. В кирпичной трехэтажке. В квартире на втором этаже. Под ним был магазин «Товары повседневного спроса». Там продавали хлеб и грабли. Такой вот повседневный спрос у жителей маленького города.

По пятницам он ужинал в ресторане «Волна». Садился за любимый столик у окна, ел уху и, конечно же, выпивал – иногда коньяк, но чаще водку.

Пьяным ему казалось, что он писатель. В такие вечера, между ухой и десертом Гена закуривал и, вытащив из левого кармана маленький как этот город блокнот, думал над сюжетными линиями.

«Ну, например, я – китобой, – размышлял Гена: Что бывает с китобоями? Чем они живут? Едят ли уху по пятницам? А если едят, то где?»

– Клара, как ты думаешь, где едят уху китобои? – спросил он у официантки. Она как раз принесла новый графин.

– В гарпунной, – не задумываясь, ответила Клара.

«Как-то в пятницу компания китобоев ела уху в гарпунной у порта», – записал в блокноте Гена.

Обычно ресторан закрывался в одиннадцать. Гена оставлял Кларе пару монет, рассовывал по карманам свои вещи и прощался. Он немного сутулился и ходил на полусогнутых – в темноте казалось, что по ночным улицам гуляет горилла.

В один из таких пятничных вечеров Гена и понял, что реальная жизнь ему до лампочки. Он, как обычно, возвращался домой. Моросил колючий дождь. Капли били по капюшону – удивительное сочетание суеты и комфорта. Гена знал эти улицы наизусть, каждую трещинку на асфальте. Но, свернув на Пионерскую, он вдруг увидел ее совсем другой – с аккуратно подстриженными кустами по обе стороны дороги, с барами и бистро, с летними верандами, в которых выпивают и танцуют беспечные девчонки в тюрбанах. И дождь как-то сразу закончился, и старые разбитые фонари наполнились неоном, и сам Гена почувствовал, как его прокуренные легкие начинают раздуваться от воздуха приключений – еще чуть-чуть и он улетит за облака.

Все из-за «Фиесты». Гена совершенно случайно нашел эту книжку. Во дворе мальчишки разводили костер. Они бросали в огонь бумажный хлам. Гена сидел на скамейке, курил и думал о своем. Начинался вечер, похолодало. Гене захотелось погреться у костра. Он сел на корточки и вытянул руки. Под ногами валялась книга без обложки. Края страниц почернели от огня, корешок, наоборот, заметно отсырел. Гена сунул ее в карман пиджака.

Уже дома он бросил книгу на кухонный стол и до ночи занимался своими делами – чистил ботинки, разгадывал кроссворд, передвигал шкаф, слушал пластинки, стриг ногти. Потом разделся, почистил зубы, принял душ и заглянул на кухню за стаканом воды. Книгу взял с собой в кровать – он любил почитать перед сном. «Фиеста» убила Гену с первой строки.

Он жадно проглатывал каждую главу, а потом жалел, что страниц в книге становится все меньше. Закончив, Гена начал читать ее снова, как будто боялся, что утром за книгой придут мальчишки.

На следующий день Гена взял в библиотеке все книги Хемингуэя, которые лежали на полке с буквой «Х»: «Прощай, оружие!», «Праздник, который всегда с тобой», «Старик и море», «У нас в Мичигане», «Острова в океане», «Райский сад». Они ему тоже понравились, но все же не так, как «Фиеста».

По воскресеньям Гена полдня мыл окна – он любил этим заниматься. А вечерами до самой темноты сидел на балконе и писал. Иногда в его голову приходили странные мысли. «Здесь как в Сан-Себастьяне. Без моря конечно, но с чайками. Откуда они прилетают и зачем?»

Недалеко от церкви и кладбища протекала хилая речка Река. Полметра в ширину. Зимой она покрывалась льдом, и дети катались по ней на санях. От улицы Сомова через Реку был маленький деревянный мост с прогнившими перилами, на которых висели замки влюбленных – большие и маленькие, старые и совсем еще новые. Дурацкая традиция, Гена ее не понимал. «Аня + Ваня = любовь», «Сима и Зураб навеки вместе», «Сергей и Марина. Совет да любовь».

Свадьбу Ани и Ивана играли три года назад в «Волне». В разгар праздника в туалете невесту отшпилил дружок жениха – урка из Иркутска. Об этом все знали. И Ваня догадывался. Но сначала терпел, а потом привык.

Сима зарезала кухонным ножом Зураба, когда тот спал. Это случилось как раз на прошлогодних январских выходных. Почему она его грохнула – никто так и не понял. Вроде жили нормально.

А вот Маринка Корчная и Сережа Емельянов купили квартиру, нарожали детей. Все у них в шоколаде – есть даже мини-бар. Бывает, Сергей по пьяни колотит Марину. Но их ссоры быстро проходят. Однажды Емельянов порвал жене ухо. Их семья превратилась в местных героев – приезжали журналисты из Москвы.

Гена знал всех этих людей. Кого-то уже нет, а замочки висят себе и не парятся.

А сам Гена жил один. Мама умерла три года назад. Отца он никогда и не видел. Из родственников в живых остался лишь старший брат Алик. Но и он уже давно осел в Бухаресте – нашел румынские корни по маминой линии, получил ихний паспорт, женился на дунайской татарке. Иногда Алик приезжал, раз в месяц переводил Гене четыреста евро – на жизнь хватало.

После смерти матери женщин у него не было. И до ее смерти – тоже. Нет, он, конечно, спал по пьяни то с одной, то с другой. Но так, чтобы по любви или, хотя бы, от скуки, не получалось. Не жила в этом городе его Брет Эшли. Даже проездом не останавливалась.

«Вырваться из этой дыры – не вариант, – размышлял Геннадий: В таком случае остается одно – слепить здесь свой личный Сан-Себастьян и жить в нем по максимуму долго. Не замечать провинциальную рутину или что-то вроде того».

Под диваном лежали коробки со старыми вещами. В одной из них Гена, наконец, нашел мамин берет с хвостиком на макушке. И еще пионерский галстук – в школе он его ненавидел. Потом Гена взял на кухне длинный чулок с луковицами чеснока и надел его на шею. В берете, галстуке и чесночной вязанке ему казалось, что он выглядит как натуральный баск.

В таком виде Гена и решил идти на день рождения Артема Тенева. Вызвал такси, взял ящик игристого «Абрау-Дюрсо» (как сказал продавец в вино-водочном, по фактуре – один в один «Шабли Ле Финаж»), положил в плетеную корзину сервелат «Рижский», баночку паштета из форели и ржаной багет.

Пока Гена сидел на скамейке возле подъезда в ожидании перламутрового «ИЖ-Комби», в небе совершал виражи старенький кукурузник. Гена поднял голову и, прикрывая ладонью как будто от солнца глаза, долго за ним наблюдал. Он увидел в нем себя.

– Геннадий, на фига тебе пионерский галстук? – Гена и не заметил, как к нему подошел младший сержант полиции Исса Айдаров.

– Это не галстук, а баскский шейный платок.

– Ебаскский у тебя шейный платок, – зачем-то уточнил хмурый полицейский. А потом добавил:

– Не забывай, ебаск, в среду мы едем на рыбалку.

Понедельники бывали разные. У вторников тоже случались вариации. А среды и четверги пролетали со скоростью звука – у Гены все эти дни смешались в один бессмысленный и безобразный поток.

– Скажи «поток», – попросил его Айдаров.

– Ну, поток, – сказал Гена.

– Говна кусок! – радостно закричал младший сержант.

Подъехала серая в желтых разводах тачка.

– А где же перламутр? – сам себя спросил Гена.

Водитель, вцепившись за руль, уточнил:

– Так, мы едем в Сосновку, я правильно понял?

– Ага, – ответил Гена. – Но сначала покатаемся по городу. Где тут у нас Елисейские поля?

Таксист равнодушно посмотрел на чесночную вязанку, дернул рычаг коробки передач, и они рванули к кинотеатру «Юность». «Ну хоть так», – подумал Геннадий.

На улице Грина он заметил официантку Клару. Она сидела на автобусной остановке и палочкой ела щербет.

– Клара, хотите шампанского? – Гена опустил стекло.

– Хочу! – ответила Клара.

Бум! В городе начиналась ночь, люди спешили по своим домам, а они – счастливые и беспечные – ехали в Сосновку, выпивая из бутылки и закусывая сервелатом. Бум!

– Представь, что мы едем в Бургете. Ты понимаешь, в Б-У-Р-Г-Е-Т-Е! – Гена неловко обнял Клару на повороте. Берет валялся под ногами.

– Мы едем в Сосновку, – уточнил таксист.

На берегу карьера, заполненного водой, Артем Тенев с размахом справлял денюху. Гена с Кларой подъехали, когда все гости уже собрались. На камне на полную катушку гремел двухкассетник «Шарп» – в четырнадцать лет Гена бы продал за него брата. Алена Петухова танцевала с Егором из трамвайного депо. Артем по-хозяйски возился с шашлыками, на шампурах они шипели как гадюки. Лиза, его девушка, резала огурцы и помидоры. Соня Мечтаева, Денис Подкорытов, Мелик Айвазов, Жанна и Борис Зайнутдиновы разухабисто выпивали на бревнах. Или не разухабисто, но Гене казалось, что выпивали они именно разухабисто.

– Хэллоу, друзья! – Гене очень хотелось, чтобы все было как в книжках Хемингуэя. Клара зачем-то сразу убежала в кусты.

– Ого, блеск! – Артем принял от Гены ящик шампанского – в нем не хватало пары бутылок.

– Ну че, я поехал или нет? – с надеждой спросил таксист.

– Оставайтесь! – крикнула Соня.

– Ну, если так просите…

– У меня есть все, чтобы нравиться мужчинам, – Соня слегка укусила его за ухо.

И, кажется, он ей поверил.

Напиваться в компании Гена не любил. Ему больше нравилось бухать в одиночестве. Как-то Клара намекнула, что это попахивает алкоголизмом. Гена принюхался – пахло свежей выпечкой. «Если так пахнет алкоголизм, я уже сейчас хочу быть хроническим алкоголиком», – сказал он тогда.

Вот и теперь он, скорее, делал вид, что пьет и веселится. Гена сидел на бревне между Меликом и Аленой, чистил ветку перочинным ножом и вяло поддерживал беседу. Неожиданно завязался спор, начнется война или нет.