Нечайная Роза - страница 25

— Встреча с французским акцентом, а у меня нижегородский прононс только… Я выгляжу идиоткой, — смотрела я на себя в зеркало и не кривила душой.

— А ты волосы уложи и… У меня заколка-цветочек есть…

Цветочек… Для цветочницы. Но я так пришла, да — я так вышла из дома, чтобы сесть в такси к совершенно неизвестному мне человеку. К мужчине — Лаэс выглядел старше своих лет, солиднее. Возможно, что вся солидность заключалась в темных уложенных гелем волосах и костюме — я даже в сумраке машины сумела разглядеть художественным взглядом синий оттенок ткани. Осинский был выше меня, шире в плечах и — снова солиднее, ну да, только этот эпитет к нему и подходил.

Фамилии его я в тот момент не знала, а имя он сказал мне прямо перед встречей, когда позвонил мне по телефону — в первый раз, пур-ля-премьер-фуа, сказали бы французы. По телефону он понравился мне больше, чем в чате — онлайн он иногда превращался в ужасного зануду, умеющего набивать текст с жуткой скоростью и без единой ошибки. А вот голос… Таким голосом только рекламой и торговать — он завораживал, и уже не важно было, что слетало с его губ.

Он брал клиентов внешностью, и женщин тоже… Сама бы купилась, не будь мыслями и телом в тот момент собственностью Антона. То есть оценивала я Лаэса исключительно с художественной стороны. Я бы его нарисовала — прекрасная драпировка получилась бы из заломов на рубашке и пиджаке.

— Привет…

Мы не пытались произвести впечатление, но при этом обоим все равно было неловко, во взглядах читалась знаменитая фраза из бородатого анекдота: ах, вот ты какой, северный олень… Все-таки мы знали друг друга уже целую вечность. Что не успели за этот год обсудить, того никогда и не обсуждали: личную жизнь до. И после.

— Привет…

Улыбки вышли чисто французскими, шарм да и только. Надо бы добавить “ан” и получится шарман… И память день за днем из года в год, как старый шарманщик, крутит одну и ту же мелодию про мертвые листья — увы, море смыло с песка следы разведенных влюбленных, но мы сумели построить только замок из песка, не золотого, а из песочных часов, который утекал между пальцев — четыре года слезала языком корова, и вот я не жена, не мать, но… Пока все еще любовница.

Платье висело в шкафу — новое, с этикеткой.

— Ты же хочешь ужинать? — внушал мне Аркашка.

Он не хотел есть, он просто хотел выгулять платье. И даму. Я его устраивала внешне — я никогда не сомневалась в своем умении держаться на людях, я ведь тоже представительница клиентоориентированной профессии.

Мне хотелось спать, но он вытащил меня из постели, в которую закинул звериной силой. Я даже обалдела в первые секунды, но не сопротивлялась не из-за ступора, а потому что тоже успела соскучиться по взрослым играм, но немного расстроилась из-за душа, хотя это была проблема моего мужа, не моя: он-то для меня даже надушился.

По двухчасовому итогу я согласилась, что у нас давно такого секса не было: свободного и дикого. Всего полгода было у нас до моей беременности, когда его пустая квартира могла принять нас в любое время дня и ночи, а потом все время, даже когда мы стали жить одни, приходилось оборачиваться на дверь, чтобы ребенок не зашел. Хотя мы и знали, что она закрыта. Как люди в одной комнате с детьми живут, не представляю… И с родителями, даже с одной тещей.

Осинский долго сопротивлялся, не желая отказываться от отдельного жилья, но я сказала, что без помощи мамы мы не потянем ребенка — если я все брошу сейчас, бизнес загнется, а в него слишком много вложено… Моих сил и его: я не знаю, что было в начале, желание Осинского отплатить мне за мою компанию звонкой монетой, ну — сделать так, чтобы доход от цветочков повысился, или ему просто хотелось заполучить в портфолио личный проект и отзыв от клиента, то есть меня. Ну да, вся наша жизнь — сплошной проект. Только семья была незапланированной. А вот свадьба — да, была частью рекламной кампании. Я пользовалась своей беременностью, чтобы привлекать клиентов — специально носила обтягивающую одежду, чтобы сомнений не оставалось в том, что будущая мама может быть очень даже работящей — тогда было модно разбивать устоявшееся клише сидящей в декрете мамашки: я без проблем научилась пользоваться слингом и кормить ребенка на бегу. Осинский не щелкал, только если затвором фотоаппарата.