НЕСУН - страница 2

О, люди, вы примитивны как черепаха, вы изворотливы как хамелеон, вы ядовиты как яд гадюки… вы причиняете мне только боль. Вы обижаетесь за то, что, как вам кажется, я вас совсем не люблю. А за что вас любить? И все же я вас люблю. Сам не знаю, зачем и к чему. (Я не могу приспособиться к людям).

Цепь конфликтов, которые мне не удается пока уладить… Надо бы взглянуть на себя в зеркало: в чем тут дело? Ответа не знаю. Но знаю одно: во мне есть сила. Может в ней ответ? Может я похож на индюка в курятнике? А может на медведя среди собак? Внешнее проявление таких сомнений – меня клюют, на меня рычат, ощетинив загривки, меня боятся.

Должно быть Бог ко мне милосерден, коль столь напастей свалил мне на голову. Это его экзамен, его забота. Я благодарен. Я оправдываю его надежды.

Нельзя пресмыкаться, пресмыкаться, пресмыкаться всю жизнь и вдруг – стать орлом. Нельзя быть орлом – и пресмыкаться, пресмыкаться всю жизнь. Тут или – или. Да или нет. Есть или нет. Бескомпромиссно. И безапелляционно. Тут жесткий выбор. Выбирай, всякий из нас, людей.

Металл ломается, если его гнут то в одну, то в противоположную сторону. Вывод: не позволяй себя гнуть.

Со мной работает Иван, о котором я уже успел прежде упомянуть. Так вот, у него проблемы. Причины для этого есть. Он не симпатичен внешне, в разговоре он утомляет болтливостью. В его руках все «горит»: за что не возьмутся руки Ивана, то будет поломано. Но хуже того вдвойне, что он заискивается перед начальством, делая вид паиньки. Впрочем, говорю я сейчас совсем не об этом, а про то, что Иван стал на ликерке человеком опальным. Все шишки от начальства – Ивану. Все злые шутки – в адрес Ивана. Все, что отныне связывается с его именем, приобретает опальный статус. И люди это сразу схватили умом, почувствовали инстинктивно. Позже остальных понял это и я. Позже – потому что я и пришел на ликерку позже. И испытав на собственной шкуре воздействие указанного эффекта, я тоже, как и другие, все чаще теперь сторонюсь столь не выгодного для себя соседства. Вначале мы трудились с Иваном в паре – теперь я стараюсь выполнить любое поручение один: я избегаю негативной близости чужой опалы. Сегодня я уловил это чувство отчетливее – и вспомнил свои напрасные попытки прижиться в газете (Я был гоним. Я восставал. Я стал опальным)… Стайная психология: когда вожак избирает жертву, вся стая подчиняется его воле. Таков закон стайных существ.

В защиту Ивана скажу: Иван не глуп, он даже по-своему одарен. Что до слесарной практики – так то наживное. Но… Но стая уже ощетинилась.

Оппонент Ивана – бригадир Фомич. Старый маразматик и бездарный организатор, сидящий не на своем месте. Вот и мотив опалы – он прост, он примитивен, как чувство зависти.

(Зависть. Вот уж не предполагал, что эта поведенческая мотивация у коллективных людей чуть ли не самая важная. Зависть – главный возбудитель коллективных коллизий).

В отличие от Ивана, я научился обманывать этих кретинов. Надеюсь, это продлит мое «сотрудничество» со старыми недоумками, с разными негодяями и сволочами прочих мастей.

Тут даже не обман с моей стороны: тут мое абсолютное равнодушие. И осознание: этот мир нельзя изменить. Словом, я просто изолировался от него невидимым бастионом, что находится с недавних пор внутри меня. Я огорожен, я защищен.

Я стараюсь говорить им только то, что им будет приятно услышать. Я стараюсь не возражать. И я не лгу самому себе, не кривлю душой, не холопствую – так я игнорирую их всей душой. Равнодушие спасает от них меня. Я настоко формален, что им меня не скоро понять.