НЕСУН - страница 6

Вчера, в честь женского Дня, «квасили» в мастерской… Фомич неплохой мужик, я это подозревал, у него я наверняка чему-нибудь да научусь. А научиться бы не помешало отношению к жизни. Я хотел бы спуститься ближе к земле, сбросить свой задрипанный идеализм, перестать витать в облаках выдуманной мною реальности. Ведь люди живут по простым законам, живут для себя, ради себя, ради своих семей; люди никогда не жили, не живут и не собираются жить ради Светлой Мечты. Все это было напускное и ложное, все это существовало в словах, и Реформа осуществлена в России, чтобы сбросить именно эту ложную пелену с наших глаз. И я хотел бы научиться у людей, которые давно уже живут без пелены на глазах: они естественны, я знаю, они правы, только они правы. К тому же только их житейский незамысловатый опыт и рождает мораль грядущего дня: и в той морали люди не живут ради непонятного Светлого Дня, не тратят понапрасну силы ради неосуществимого.

В моем доме теперь появилась водка, а в кармане первый денежный аванс. Мы служба наладки – мы элитные кадры предприятия, мы знаем секреты предприятия, мы эти секреты храним – за это, как награда, и водка и аванс, который выдан далеко не всем. Мы те, благодаря которым предприятие существует – те (к сожалению ли?), кто первыми нарушает Закон, потому что этот закон далеко неправильный, потому что с таким законом людям невозможно прожить. Такое время, такое уродство жизни: и мы обходим сие уродство, оставляя искусственные неудобства юродивого бытия далеко в стороне.

Фомич строго требует одного: не красть продукцию (водку) без него! Это не сложно выполнить, потому что условие не требует воздержания – мы воруем водку вслед за Фомичом, столько, сколько кому понадобится (как при коммунизме – живем по потребностям). Мы кадры элитные – нам позволяется многое; требуется от нас только одно – сохранение тайны. Тайны, говорящей, что наше производство подпольное, что мы гоним водку в продажу, не имея на то лицензии, не платя государству налоги. Ложь? или новая правда, что настойчиво стучится в жизнь? Ведь с такими налогами (известно всем) никакое новое производство невозможно поднять – а значит правда на стороне нашей. И потому наша совесть спокойна. И вообще, к черту совесть! – пусть болит это место у тех, кто 70 лет морил русский народ слащавыми небылицами о коммунистическом рае! К черту отныне совковую совесть и коммунизм! Мы хотим просто жить и мы учимся жить, и мы теперь научимся жить и научим этому своих детей: научим мы их брать то, что положено по жизни им. Брать – нет, не просить «дай, дядя!» – а именно брать, брать требовательно, настойчиво, брать по праву. Так что водка в моем серванте – это первый урок как брать по праву. Семьдесят социалистических лет люди тащили с производства все, что могли тащить – они брали по праву. Те, кто лучше других понимали эту мораль, – те и жили лучше других. Они не боялись брать то, что принадлежало по праву им. Они знали, что мораль, окружающая их умы, ложна. Они жили другой моралью. Той моралью, о которой мы сейчас тут говорим, и которая сменяет все настойчивее прежнюю мораль коммунистической байки.

Все люди братья – утверждала старая мораль. Все люди друг другу соперники – говорит мораль новая. Не укради – гласила старая мораль. Бери то, до чего дотягивается твоя рука – спорит мораль новая с моралью старой. Чти Закон – внушала старая мораль. Знай, что Закон придумали люди, а люди корыстны, люди друг другу соперники – учит мораль новая. И кто воспользовался ею, тот и живет. Вот правда. Вот и вся правда. Правда для инициативных людей. Правда, говорящая, что ради лучшей жизни достойно иногда даже пойти на риск. Правда борьбы за себя. Правда войны с корыстью, хитростью других людей. Людей, которые тебе вовсе не молочные братья. Правда, смеющаяся над жестом нищих «дай!» Правда, которую навязывает сама Жизнь. Которую долго скрывали от нас. Скрывали вполне корыстно. Правда, которая открыла теперь наши глаза, сказав во всеуслышанье: люди, вас так долго и так нагло обманывали! Что правда, то правда.