Уница не успела и слова вымолвить, как медведь подернулся пылью, а послед и вовсе исчез.
– Благо тебе, Премудрый! – потянулась к оберегу скотьего бога, какой не снимала с опояски десяток зим, зажала крепко в кулаке. Потом уж уселась у дороги перевести дух и унять дрожь, какая накатила после встречи с Могучим Велесом.
Вскоре показался обоз в три телеги, а при нем отрядец конных воев. Раска сжалась, голову опустила пониже, натянула на руки тряпицы, а на щеки – плат дырявенький.
– Щур меня! – седой поживший вой придержал коня. – Нежить! Тьфу! Кикимора!
– Звяга, что там?
Раска прищурилась, глядя на конных. Старый вой – крепкий, кулачищи огромадные, взгляд – со злобинкой. А другой – помоложе – пригожий, редкой стати, плечистый. И коса долгая, и доспех богатый, и поршни дорогие.
– Что, что, – Звяга озлился, – сам гляди, Хельги! Расселась, людей пугает!
– Погоди, – пригожий Хельги склонился с седла, оглядел Раску. – Ты чьих? Откуда и куда?
– До Извор иду, – просипела Раска, помня бабку Лутяниху и то, как она говорила. – Лучшей доли искать. Сыщу, где помирать отраднее, там и осяду. Домок мой погорел. Из Суриново я. Зови Яриной.
– Погорел, говоришь? – Хелги брови свел, а Раска не разумела – со злости иль с горечи.
– Как есть погорел, – и голову опустила пониже.
– Ступай на телегу, – приказал чудной Хельги. – Эй, обозные, принимайте. Бездомная.
Раска обомлела: не ждала добра от чужих. С того и принялась глядеть на Хельги, какого разобрать не смогла. По косе разумела, что из варягов, а по речи – словенин. Доспех, как у северян, а на плече Рарог. Промеж всего, поблазнилось, что лик пригожего воя знаком.
– Много не проси, сиди и помалкивай. Увижу, что ворожишь, утоплю. Если лошадям тяжко будет, спихну с телеги, – указывал Хельги.
– Миленький, не ругайся. Я деньгу дам, свези до Извор, – полезла, пошарила за пазухой и протянула ему резану.
– Эва как, – Хельги присвистнул потешно, взял серебрушку. – Ну коли так, усаживайся, свезу с ветерком, обороню.
– Благо тебе, благо, – Раска было подкинулась, но вспомнила, что горбунья она, а потому и пошла тише, едва перебирая ногами. У последней телеги тяжко взобралась на задок и уселась, прижимая к себе котомку со снедью.
– Ходу! – крикнул Хельги, и обозец тронулся.
От автора:
Березовица - один из древнерусских напитков, известный во времена скифов. Готовится из бродящего в тепле берёзового сока.
Короб - до появления мебели одежду, ценности и прочее, хранили в коробах. Девушки складывали туда приданое.
Заимка - занятие никому не принадлежащих земель для поселения и ведения сельского хозяйства, расчистка от леса, вежа - шалаш.
Ледник - глубокая яма, в которой хранили продукты, эдакий древнерусский холодильник.
Жито - так раньше называли все крупы и зерно.
Хлеба нынче не пекли - не во всех домах были печи, только очаги куполообразной формы с отверстием на навершии. Туда ставили горшки для варки. Были общие печи, там выпекали хлеб для всех, только в них была необходимая температура для выпечки.
Пряник - раньше пекли пряники вместо хлеба (соленые, сладкие, пресные). Они дольше хранились и не требовали высокой температуры для выпечки. Их выпекали на раскаленных камнях в очагах.
Уная - юная. др.-русск. унъ "юный, молодой"
Велесатый - Бог Велес, скотий бог, мог превращаться в медведя. Именно косолапый является его олицетворением в яви. По одной из версий самого Велеса назвали в честь медведя: в Древней Руси слово "велесатый" означало волосатый, мохнатый, такой, каким и был медведь.
