Нулевой Канон - страница 9

«Не может быть, – хмыкнул Иона. – Я бы решил, что вы из гильдии портных. Костюмы безупречны».

Агенты снова проигнорировали его сарказм. Их взгляд скользнул за его спину, оценивая хаос его квартиры. Они не выражали ни осуждения, ни любопытства. Они просто сканировали, каталогизировали. Иона чувствовал себя насекомым под микроскопом.

«Можем мы войти, господин Крафт?» – спросил Агент Элиос, второй. Его голос был почти точной копией голоса первого.

«Боюсь, у меня беспорядок, – сказал Иона. – И аллергия на идеальный белый».

«Это займет всего несколько минут вашего времени, – настойчиво, но все так же вежливо продолжил Ламус. – Речь идет не о формальном допросе. Мы бы хотели предложить вам… консультацию».

Консультацию. Какое выверенное, кастрированное слово. Оно могло означать что угодно: от вежливой просьбы до угрозы принудительной психокоррекции. В этом и заключался ужас языка «Эго-Аналитикс». Он был разработан, чтобы лишить реальность ее острых углов.

Иона молчал, понимая, что его молчание – это последняя форма сопротивления. Но он также знал, что игра уже проиграна. Они пришли не потому, что у них были подозрения. Они пришли потому, что у них был приказ.

«Консультацию по какому вопросу?» – наконец спросил он.

«Возникла определенная нарративная аномалия, – сказал Офис. – Мы считаем, что ваш уникальный опыт в области деконструкции мифопоэтических систем может быть полезен для ее анализа».

«Нарративная аномалия», – повторил Иона про себя. Он почувствовал холодок, пробежавший по позвоночнику. Это не было похоже на стандартные формулировки. Что-то действительно произошло. Что-то, что вышло за рамки их моделей и классификаций.

Он посмотрел на их лица. Спокойные. Рациональные. Непроницаемые. Но в глубине их глаз, если присмотреться очень-очень внимательно, можно было заметить едва уловимое напряжение. Отблеск неуверенности. Они пришли к нему не только как к специалисту. Они пришли к нему, еретику, потому что их собственная вера пошатнулась.

Это осознание придало Ионе сил. Он больше не был жертвой. Он был ресурсом. А это давало ему хоть какую-то власть.

«Хорошо, – сказал он, отступая от двери и шире распахивая ее. – Входите. Только не обращайте внимания на кота. У него предрассудки по поводу людей в одинаковой одежде».

Агенты вошли в квартиру. Их движения были синхронными, бесшумными. Они не осматривались по сторонам, но Иона чувствовал, как их периферийное зрение впитывает каждую деталь: стопки книг, старую технику, пыль на полках. Они встали посреди комнаты, и их стерильная белизна казалась почти непристойной на фоне этого обжитого, аналогового хаоса. Они были как два вируса, проникшие в живую клетку.

«Кофе?» – предложил Иона, закрывая за ними дверь. Звук щелкнувшего замка прозвучал как приговор.

«Нет, спасибо, – ответил Ламус. – Мы предпочитаем избегать несанкционированных психостимуляторов».

Он посмотрел прямо на Иону, и его вежливая улыбка не достигала глаз.

«Доктор Адлер хотел бы поговорить с вами лично».

Путешествие на вершину «Башни Рацио» было похоже на вознесение в рай для агностика. Лифт двигался абсолютно беззвучно, без малейшей вибрации. Стены кабины были выполнены из интерактивного стекла, которое транслировало успокаивающие фрактальные узоры, призванные нивелировать любой возможный дискомфорт от стремительного подъема. Агенты стояли по бокам от Ионы, неподвижные, как статуи, их присутствие было плотным и давящим. Иона чувствовал себя экспонатом, который везут на выставку.