— Оскорбительно… отозвался? О маркизе? — леди Кармайкл ахнула, прижав руку в перчатке к груди. Её лицо выражало искренний, на сей раз, шок. — Капитан Хардфорд, вы шутите? Неужели молодой Уитмор мог…
— К сожалению, именно так, — перебил капитан холодно. Он взял второй бокал и подал миссис Торнтон, которая приняла его с каменным лицом. — Его слова были услышаны не только мной. Как друг и душеприказчик маркиза, я счёл своим долгом потребовать удовлетворения, — он сделал небольшую паузу, позволяя ужасному слову «удовлетворения» повиснуть в воздухе. Леди Кармайкл побледнела, Кларисса впилась в мать рукой. — Лорд Уитмор, видимо, осознав свою ошибку и не желая доводить дело до… крайних мер, предпочёл удалиться из Лондона. Я могу лишь одобрить его решение. Оно избавило всех от ненужной огласки и сохранило… спокойствие леди Элизы, — он кивнул в мою сторону, и в его взгляде на миг мелькнуло нечто, похожее на предупреждение.
— Дуэль?! — выдохнула, наконец, Кларисса, её глаза стали огромными. — Вы вызывали его, капитан? Из-за слов об отце мисс Элизы?
— Я защищал честь своего друга, мисс Кларисса, — ответил капитан с ледяной вежливостью. — Честь, которую не смог бы защитить он сам. Это долг перед его памятью. Судьба же самого лорда Уитмора меня не касается, равно как и причины его отъезда, о которых вы, кажется, осведомлены лучше меня, — он бросил на Клариссу тяжёлый взгляд, заставив её потупить глаза.
Я едва дышала. Он всё перевернул! Он взял всю вину и причину дуэли на себя! Он сделал вид, что Уитмор сбежал от него, а не… не от последствий собственной подлости. И ни слова о моей роли! Чувство огромного, почти болезненного облегчения смешалось с новым приступом стыда. Он защищал меня даже сейчас, рискуя собственной репутацией человека крутого нрава.
— Ох, капитан! — леди Кармайкл нашла дар речи. — Какая ужасная история! И какое благородство с вашей стороны! Защищать честь покойного друга… и, конечно, спокойствие бедной сиротки! — она бросила на меня сочувствующий взгляд, но в нём теперь читалось не любопытство, а почтительный страх перед тем, что стояло за формальной опекой капитана. — Мы и не подозревали… Бедная мисс Грей, какие испытания!
Я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Благодарность к капитану горела во мне, но и страх перед тем, что будет дальше, не отпускал.
И тут Кларисса, оправившись от шока, повернулась ко мне. В её глазах было недоумение, смешанное теперь с замешательством от слов капитана.
— Но, дорогая Элиза… — пробормотала она, — если всё было именно так… если этот ужасный человек оскорбил твоего бедного папу, и капитан был вынужден… вызвать его… то зачем же ты тогда спрашивала у меня его адрес? Право слово, я думала, вы с ним переписываетесь! Помнишь, вечером… какого числа? Ах, да! В субботу вечером ты прислала мне записочку через слугу, умоляя срочно сообщить адрес лорда Уитмора! Я, конечно, подумала… ну, знаешь, молодость… тайная переписка… — она захлопала ресницами, а мне захотелось завыть от бессилия.
Кровь прилила к моему лицу с такой силой, что в ушах зазвенело. Я почувствовала, как миссис Торнтон рядом резко замерла. Весь мир сузился до вопрошающего взгляда Клариссы и… до капитана.
Я видела, как он медленно повернул голову ко мне. Его лицо оставалось непроницаемым для леди Кармайкл и её дочери, но я-то видела. Видела, как его глаза сузились, как тень понимания, а затем — острого, почти физического удара — промелькнула в их глубине. В субботу вечером. Вечер перед дуэлью. Тот самый вечер, когда он оставил мне записи, описывающие все злодеяния лорда
