«Я не передумаю,» – сказала Алиса, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Дорого. Слово, преследовавшее ее на Земле, нашло ее и здесь, в безвоздушной пустоте. Она заплатила за этот перелет последние сбережения и взяла еще один микрокредит под чудовищные проценты. Возврата не было. Только вперед. К покупателю на Эпсилон Эридана b. К свободе от долгов. К… чему еще? Мысль о месяце в полном одиночестве на этом железном монстре сжимала горло ледяными пальцами.
Она поднялась, взяла свой жалкий рюкзак – вся ее поклажа: пара смен белья, туалетные принадлежности, бутылка воды, пачка дешевых энергетических батончиков, фото в рамке, бутылочка с сильными снотворными, которые ей выписали после аварии (и которые она почти перестала принимать, боясь не проснуться). И документы: ключи доступа, коды, распечатанные схемы корабля, выглядящие архаично.
Люк шаттла с шипением открылся, обнажив переходной туннель и, в конце его, тяжелую, ребристую дверь «Калибана». Воздух, хлынувший навстречу, был холодным, спертым, с явным привкусом металла, озона и чего-то еще… пыльного, затхлого, как в давно запечатанном склепе. Алиса сделала шаг. Еще один. Пол под ногами шаттла был знакомым, устойчивым. Пол туннеля – уже чужим. А ступнув на порог «Калибана», она ощутила легкое головокружение. Гравитация работала, но что-то в ее качестве было… не так. Слишком ровной? Слишком безжизненной? Или это были нервы?
Дверь за ней с грохотом захлопнулась. Звук шаттла, отстыковывающегося, был едва слышен сквозь толстый корпус. И наступила Тишина. Не просто отсутствие звука. А всепоглощающая, физически ощутимая, давящая Глухота. Тишина заброшенного места, где не ступала нога человека много лет. Тишина могилы.
Алиса стояла в небольшом шлюзовом отсеке. Свет горел тускло, желтоватый, мерцающий. Стены – голый, поцарапанный металл. Никаких приветственных табло, никаких голосовых интерфейсов. Только несколько рычагов с потрескавшейся краской и круглая панель с кнопками, выглядевшая древней. Она достала распечатку с кодами доступа, дрожащими пальцами ввела длинную последовательность цифр и символов. Механизм щелкнул, заскрежетал, и внутренняя дверь шлюза с медленным стоном отъехала в сторону.
Перед ней открылся коридор. Широкий, уходящий в темноту в обе стороны. Освещение здесь было чуть лучше, но все равно скудным: редкие светильники в потолке, некоторые мигали, другие горели тускло-оранжевым. Воздух здесь пах еще сильнее – металлом, пылью, старым пластиком и все тем же непонятным запахом затхлости, смешанным с едва уловимым химическим оттенком, напоминающим… формалин? Стены были покрыты серыми панелями, потрескавшимися по углам. На полу – толстый слой пыли, нарушенный только ее собственными следами. Никаких следов недавнего присутствия. Ничего, что говорило бы о дяде Семене, кроме этой всепроникающей атмосферы забвения.
«Добро пожаловать домой, Алиса,» – язвительно прошептал внутренний голос. Она вжала ногти в ладони, стараясь загнать обратно поднимающуюся панику. «Это всего лишь корабль. Металл, провода, системы. Месяц. Всего месяц.»
Она выбрала направление наугад – вправо. Ее шаги гулко отдавались в пустоте коридора, эхом разносились по мертвым переходам, возвращаясь к ней искаженными, чужими. Коридор ветвился, образовывал тупики, вел к запертым дверям с непонятными обозначениями. Планировка была хаотичной, нелогичной, словно корабль достраивали впопыхах или переделывали под какие-то таинственные нужды. Она миновала что-то вроде пустого склада, где на стеллажах лежали запыленные ящики непонятного назначения; прошла мимо двери с надписью «Гидропоника» – заглянув внутрь, она увидела лишь мертвые, иссохшие стебли в разбитых лотках и разбитые лампы; наткнулась на обширное помещение с рядами пустых кресел, напоминающее кают-компанию или лекционный зал, где пыль лежала ровным саваном.
