Опустив лук, Лэйфр позволил себе выдох облегчения, словно выпустил на волю птицу, запертую в груди. Внешне она казалась безоружной, хрупкой, как цветок, выросший посреди стального поля битвы. «И выглядит безобидно, странно…» – пронеслось в его голове, словно эхо далекого грома.
– Так значит, ты нема, словно лесная нимфа, утратившая свой голос? – промолвил он, приближаясь. Каждый шаг казался шагом по тонкому льду. Он робко заглянул в её глаза, зелёные, как весенняя листва, и утонул в них, словно в бездонном озере. В этот миг мир вокруг словно замер, оставив лишь их двоих в центре внимания вселенной. Внезапно, словно кистью художника, по его щекам пробежал алый румянец – предательский признак смущения.
– Амм, ну.… Как ты здесь оказалась, дитя? Может, ты заблудилась?
Седовласая, словно лунный призрак, качнула головой в знак отрицания, и костлявым перстом указала на горы, где величавые утесы, словно стражи вечности, таили в своей каменной груди неизведанное. Вещунья, чей голос звучал хриплой песней древности, предупреждала: "В этих горах дремлет нечто, что лучше не будить. Не искушай судьбу без крайней нужды, ибо каждый камень там – это шепот забытых богов".
Юноша, понимая, что колодец знаний старухи не бездонен, и на многие вопросы ему не сыскать ответа, избрал иной путь. "Молчание – золото", но даже золото можно добыть с умом.
– Ты же видишь мою жажду познания, понимаешь без слов? – произнес он, словно плетя нить между двумя мирами. – Тогда позволь мне задавать вопросы, требующие лишь кивка или молчаливого согласия. Согласна ли ты на эту игру?
В ответ – лишь утвердительный кивок, словно робкое согласие небес, и улыбка, теплая, как первое весеннее солнце. Так завязалась дружба, сотканная из нитей юности и беззаботности. Вскоре их смех, звонкий и чистый, подобно горному ручью, наполнил каждый уголок их мира. Часы, казалось, теряли счет времени, когда они, словно два соловья. Щебетали о сокровенном, делясь тайнами, как драгоценными жемчужинами, мечтами, взмывающими ввысь, подобно орлам, и страхами, темными тенями, что отступали в свете их дружбы. Они стали друг для друга тихой гаванью, где можно было найти утешение в бушующем море жизни, неразлучным дуэтом, чье присутствие, как яркий луч, рассеивало серые будни.
И день, словно конь, пущенный во весь опор, промчался вихрем. Солнечные лучи, подобно золотым стрелам, медленно угасали за неприступными горными вершинами, исчезая за горизонтом, словно растворяясь в вечности. Где-то там, в таинственных, неведомых землях, куда не ступала нога человека, рождался новый рассвет, окрашивая небо в багряные и алые тона, словно предвещая новую главу в книге бытия.
Пение птиц, словно выцветшая акварель, тихо растворялось в вечерней дымке, а детские игры, утомлённые долгим днём, замедляли свой бег. Лэйфр, с гордостью демонстрируя улов – несколько серебристых рыбёшек, добытых с помощью новоявленной подруги, вдруг насторожился. Издалека, словно эхо далёких колокольчиков, донеслись женские голоса. "Няньки… – пронеслось в его голове, – ищут беглеца. Если найдут, им головы не сносить!"
– Мне пора… – прошептал он, замечая в глазах подруги смесь удивления и… понимания, словно она прочла его мысли. – Но… ты придёшь завтра? Увижу ли я тебя здесь снова, когда солнце вновь разбудит этот лес?
В ответ он получил лишь кивок, лёгкий, как взмах крыла бабочки, но исполненный обещания. "Завтра…" – прошелестело между ними невысказанное слово.
