Ori-ori: между лесом и сердцем - страница 5

Попрощавшись, мальчишка побежал в ту сторону, откуда доносились голоса. В руках удерживая верёвку, на кой болталась ещё живая рыба. Дети из племени не были похожи на новую подругу, и о ней хотел умолчать, ведь если бы она была из другого племени, последствия могли быть необратимы в виде нападения…

Как и ближайшие племена были разорены, люди убиты, кто-то взят в плен. Страшное зрелище, когда воинов не хватает, погибшие в бою, многие ранены, в крови, зато с победой. Жестокое время, когда взрослые передают свои знания будущему поколению, не желая что-то менять в своей жизни… Мальчишка знал, что его мир полон опасностей, и каждый день приносит новые испытания. Он ускорил шаг, стараясь не думать о том, что может произойти, если его тайна станет известна. Впереди, среди деревьев, мелькали фигуры сверстников, и смех их звучал как музыка, отвлекая от мрачных мыслей. Он мечтал о том, чтобы однажды все племена смогли жить в мире, без страха и ненависти. Но сейчас его заботила лишь рыба, которую он поймал, и радость, которую она принесет его друзьям. В этот момент мальчишка решил, что будет хранить секрет о своей новой подруге, пока не придёт время, когда мир вокруг изменится, и они смогут быть вместе, не опасаясь последствий.

Попрощавшись, мальчишка вихрем умчался в сторону, откуда доносился гул голосов, словно ветер, несущий шепот леса. В его руках трепетала веревка, а на ней, подобно последней надежде, билась еще живая рыба, серебряным блеском напоминая о мимолетной удаче. Дети его племени, чуждые мягким чертам новой подруги, были как высеченные из камня, и он лелеял молчание о ней, как пугливую птицу, зная, что раскрытие этой тайны может обернуться бурей, яростнее любой грозы. Ведь если она – росток из чужого племени, гнев соплеменников обрушится на них, как лавина.

Подобно хищным птицам, разорены были ближайшие племена, их земли – обагрены кровью, люди – превращены в тени прошлого. Лишь воины, израненные, но с победой в глазах, напоминали о жестокой цене их существования. Это был век, когда выживание диктовало свои правила, когда взрослые передавали потомкам не мудрость, а лишь эхо кровопролития, словно обрекая их на вечное повторение трагедии. "Кто сеет ветер, пожнет бурю", – шептала сама жизнь, и мальчишка чувствовал этот ветер на своей коже.

Он ускорил шаг, стремясь заглушить в себе страх, подобный змее, обвивающей сердце. Впереди, меж деревьев, словно искры костра, мелькали силуэты сверстников, и их смех, чистый и беззаботный, звучал как музыка надежды, отгоняя тени прошлого. Он мечтал, как птица о небе, о времени, когда все племена смогут жить в мире, не зная страха и ненависти, когда "волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком". Но сейчас его заботила лишь рыба, пойманная им, и тот миг радости, который она подарит друзьям. В этот миг он решил, что будет хранить тайну о своей подруге, словно драгоценный камень, до тех пор, пока мир не изменится, и они смогут быть вместе, подобно двум рекам, сливающимся в один могучий поток. Пока не придет время, когда "меч будет перекован на орало".

Вернувшись в племя, юнец получил взбучку, словно гром среди ясного неба, за самовольную отлучку. Но гнев быстро сменился восхищением: в столь нежном возрасте он принес добычу, достойную зрелого охотника – более дюжины карасей, серебристых, словно луна в ночной воде. "Глядишь, – шептались старики, – ушицы наварим, целый котел, пир горой!" После словесной бури и похвал, сладких, как мед диких пчел, парень замер в ожидании возвращения соплеменников. Его взгляд, острый, как у орла, непрестанно буравил горизонт, выискивая малейший знак. Наконец, словно по мановению волшебной палочки, спустя томительные часы, вдали проступили знакомые силуэты. Племя, завидев юношу и его богатый улов, взорвалось ликующим шумом, словно весенний ручей после долгой зимы. Карасей тут же поделили, словно сокровища, на равные доли, а из самых крупных сварили долгожданную уху, чей аромат, густой и пьянящий, словно любовное зелье, наполнил поселение, обещая сытость и довольство.