У внешней обшивки Марик снял панель и в открывшийся мрак бросил стрелу. Она целиком исчезла.
– Хочешь, попробую её достать? – парнишка протянул руку к ничто.
– Ой, Марчик! Не надо! – Рита всерьёз испугалась.
Рука мальчишки по локоть погрузилась во тьму. Взглянув на обмершую девочку, Марк вытащил руку обратно целую и невредимую.
– Здесь такой секрет. Если предмет не весь в пустоту летит, а с чем-то соединён, то его вытянуть можно. А если кинуть целиком – то всё, каюк. Я проводил опыты: бросал туда всякое, пробовал крючком обратно достать, а там ничего, пусто.
Рита смотрела на Марка заворожённо – сразил её вовсе не рискованный фокус с рукой, а настоящий научный опыт, проведённый мальчиком. Наконец произнесла:
– Ну и дурак тогда.
– Почему дурак? – Марик даже не обиделся, чего на девчоночьи глупости-то обижаться.
– Нам Григорий Степанович что рассказывал? Сначала в космос отправили не человека, а собачку. Вот и тебе надо было сунуть в пустоту курицу или кролика, а потом самому лезть.
– И вправду, – мальчишка удивился. – Только лицензия нужна, чтобы кролика взять.
– Какая лицензия?
– А вот такая! Девчонкам лицензий не дают, они только для охотников.
Когда шли домой, Марик вдруг ощутил, что мир вокруг и он сам как-то странно изменились. И всё это из-за девочки. Её присутствие рядом утвердило его на земле, отделив от ковчега, от папы и мамы да и от всего остального мира. Теперь он не подчинён чему-то внешнему, а сам может и должен менять всё вокруг… Разобраться в этих новых ощущениях не дал голос Риты:
– Марик, а Григорий Степанович твой друг?
– Дед? Нет… он же дед.
– А кто твой друг?
– Ну, Кузя друг.
– Кто это?
– Кузя? Да кибер наш.
– Какой же он друг! Это не человек.
– Ну и что? Он играет со мной, мультики показывает.
Девочка закусила губку, повторила упрямо:
– Робот не человек.
– Кузя не робот, а кибер. Он думает и говорит, как мы, по-человечески.
Спорить с этим было трудно. Наконец Рита нашлась:
– Твой Кузя в Бога не верит.
– А вот и верит!
– Нет, не верит.
Размолвка почти не омрачила их первого путешествия. Проводив Риту до калитки, Марчик вприпрыжку побежал домой.
* * *
– Сектант? Где ты слышал это слово? – епископ Игнатий в упор посмотрел на Марика. Его дабл-тело, полупрозрачное, как в старинной стереосвязи, слегка колыхалось в центре класса. Обычным даблом, целиком копирующим человека, Преосвященнейший не позволял себе пользоваться, тем более в общении с детьми на уроках Закона Божьего.
– Ну… у взрослых слышал, – замялся Марик. Не говорить же, что папа в шутку так маму называет. И вообще, напрасно он рассказал учителю про Кузю, который накануне на вопрос Марика, существует ли Бог, ответил как-то странно: «Бог есть и его нет». Получается, что настучал на своего друга да ещё за глаза обозвал его нехорошим прозвищем!
– Кибер не может быть сектантом, – пояснил архиерей. – Хотя это любопытно… квантовый релятивизм. Возможно, это почва для будущих ересей.
– Владыко, – почтительно осведомился Марик, – а как это, Бог есть и его нет?
– Я же сказал! Это релятивизм. Так мыслит квантовый компьютер, перебирая вероятности правильного ответа. Его мышление строится на одних только допущениях, вероятностях. А мы сразу мыслим сущим, потому что сами сущие от Бога. У нас всё определённо – если есть, то реально есть. Наша окончательная определённость есть оборотная сторона абсолютной неопределенности – той свободы, которую нам даровал Господь. Мы свободны принять Его или нет. Спрашивается, зачем это Богу? Без свободы нет любви, а Господь ждёт от нас как раз любви, ибо мы дети Его. Как уже сказал, мы сущие от Сущего, поэтому можем ощущать Его и любить.
