Читать онлайн Мирзакаримов Самир - Пепел реальности

Иногда всё заканчивается внезапно, но чаще – медленно, почти незаметно, сначала ты теряешь время, потом – память, и потом – себя.

Он не помнит, когда это началось, может быть, в тот вечер, когда вернулся домой и не сказал ни слова, может, в ту ночь, когда посмотрел в зеркало и увидел в нём чужие глаза… а может… всё началось гораздо раньше.

Человек не умирает сразу, иногда он остается – между… между прошлым и будущим… между тем, кем он был, и тем, кем стал. Это не ад, не рай, не чистилище, это коридор. Скрипящий паркет, комната детства, фотографии без лиц. Это мир, созданный из обрывков: запахов, слов, ускользающих образов. Мир, где всё говорит:

«ты уже был здесь». Но ты не помнишь.

Здесь тени помнят, даже если тебя – нет.

Здесь прошлое не отпускает, оно цепляется, шепчет, вырывается из трещин под ногами.

Ты можешь бежать, но дверь всё равно будет ждать. Ты можешь забыть, но оно – нет.

В этом мире тебя будут звать голосами тех, кого ты любил, и голосами тех, кого предал.

А может, всё это – сон, кома, психоз, фантазия умирающего мозга, отчаянно цепляющегося за куски реальности, прежде чем исчезнуть. Но если это сон – почему он так больно царапает сердце? Почему ты плачешь, не зная, кто ты и что потерял?

Может, ответ – в звуке шагов по пыльному полу.

Может – в взгляде сквозь запотевшее стекло.

А может, в тишине, которая знает слишком много.

Ты не помнишь, но чувство – осталось, словно кто-то ждёт, словно ты уже однажды выбрал не ту дверь.

И вот ты снова здесь, чтобы вспомнить, или потеряться окончательно…

Он проснулся от звука тишины, не гул, не треск, не ветер – именно тишина. Плотная, липкая, как пыль в горле, она царапала уши и душу. Он не знал где он, и хуже, он не знал кто он. Глаза открылись, и перед ним был потолок – треснувший, будто его кто-то бил изнутри. Он сел, потянулся к голове – кровь, сухая, как воспоминание.

– Как меня зовут? – спросил он вслух.

Тишина не ответила. Он огляделся. Стены дрожали, не от ветра – его здесь не было. Они дрожали, как человек, которому стало страшно. Потолок начал осыпаться пылью, и он понял – если он сейчас не вспомнит, всё исчезнет.

– Моё имя… – выдавил он, судорожно вгрызаясь в воспоминания, как в гнилую корку хлеба. – Я…

Осколок стены отвалился с треском. Камни закувыркались, оставляя после себя дыру – пустоту, не тьму, не свет – ничего. Реальность – как пергамент, выжженный костром забвения. Он закрыл глаза. Вдох. Выдох.

– Я жив, я… человек, я помню, как держал чью-то руку, я…

Пол под ним вздрогнул, но не исчез. Комната будто затаила дыхание. Мир ждал. Он открыл глаза.

– Я… не знаю, как меня зовут – прошептал он – Но я не хочу исчезать.

Он поднялся на ноги – осторожно, будто под ним был лёд, а не каменный пол. Но пол не трещал. Он словно ждал, что он скажет дальше.

– Меня зовут… – начал он снова, но внутри было пусто.

Имя – это якорь. Если у тебя нет имени – ты не закреплён. Ты как тень, которая забыла, откуда падает.

Он пошёл вдоль стены. Его пальцы провели по пыльной кладке, и… камень рассыпался, как песок, стоило только на секунду подумать: а был ли он здесь вообще? Он быстро отдёрнул руку.

– Думай только то, что живо. Только то, что реально. Но как думать, если ты не знаешь, что реально?

Он увидел зеркало. Грязное, треснутое, словно кто-то кулаком выбил половину стекла. Он посмотрел в него. Отражения не было. Там была комната – но не он. Пустое место. Пятно. Он сделал шаг ближе. И только тогда, когда сжал кулаки и в голос сказал:

– Я человек! Я здесь! Я… жив!…

Тень появилась. Расплывчатая. Смазанная. Но уже не пустая. Он сел на деревянную скамью. Она заскрипела. Тело дрожало, будто каждое движение – борьба с невидимым. На полу лежала записка. Обожжённая, с едва читаемыми буквами:

"Не забывай. Ни себя. Ни боль. Ни тепло. Забывших съедает пустота."

Он не помнил, писал ли это он. Он не помнил, чувствовал ли боль. Но теперь – чувствовал. Он провёл рукой по лбу – пота не было. Ни жара, ни холода. Только странная влажность, будто в комнате дышал кто-то ещё. Что-то… неведомое. Он снова посмотрел в зеркало. Теперь отражение было чуть чётче – лицо мутное, словно издалека, как если бы он смотрел на себя через грязное окно памяти. В отражении за его спиной мелькнула тень. Он резко обернулся. Никого. Но в углу комнаты что-то изменилось. Стена, которую он не замечал, теперь была открыта – проём, ведущий куда-то вниз. Он был уверен, что её не было.

– Я не верил, что там что-то есть – прошептал он. – Вот почему я её не видел.

Он подошёл ближе. Ступени, ведущие в темноту. Пахло сырым деревом и старыми мыслями. На первом шаге вниз он услышал голос. Чужой. Но будто бы внутри него:

– Ты не один. Память – заразна. Где один вспомнил, другой может увидеть.

Он замер. Не от страха. От узнавания. Он уже слышал этот голос раньше. Но когда? Он медленно спускался по ступеням, ощущая, как воздух становится плотнее, будто дышит в лицо. Ступени под ногами были разными: камень, дерево, металл – как будто каждый шаг вёл по чужой памяти. Или по фрагментам разных жизней. На пятой ступени он замер. Там лежало перо. Белое, сухое, с обгоревшим кончиком. Он не знал, откуда оно – но сердце сжалось, как будто потеряло что-то, что когда-то было бесконечно важно. На шестой ступени стены стали меняться. Теперь это были не просто камни – рисунки. Карандашные, чёрно-белые. Выцветшие сцены:

“Женщина, обнимающая ребёнка в осыпающемся доме, мужчина, стоящий на краю обрыва, наблюдая как рушатся здания.”

И вдруг он услышал шаги сзади. Он обернулся. Никого. Только тень, едва заметная – не отражающаяся, а наблюдающая. Он пошёл дальше. На девятой ступени – дверь. Древняя, без ручки. На ней было слово, выцарапанное ногтями:

«Чувство»

Он потянул дверь – не поддаётся, глухо, каменно беззвучно.

– Чувство… – прошептал он. – Какое?

И тогда в груди что-то вспыхнуло. Не мысль. Воспоминание-в-кожу. Он стоял под дождём. Кто-то держал его за руку. Он не видел лица, но знал – там было тепло. И в тот момент мир был живой. Он закрыл глаза.

– Я помню. Я… скучаю.

И дверь открылась сама. За дверью не было света, не темнота – а именно отсутствие света, будто он остался за порогом, вместе с тем, кто он есть. Он шагнул внутрь, и за спиной дверь медленно закрылась, без звука. Теперь он не видел, но чувствовал, тепло, где-то рядом, очень близко, как дыхание на шее, но не угроза – а воспоминание. Под ногами не было пола – только ощущение опоры. Пространство дышало, пульсировало. И тогда вспышка, он держит чью-то руку, мягкую, дрожащую. Слова звучат – но не в ушах, а внутри:

– Пока ты помнишь, я существую.

Он сжал руку сильнее, и тогда мир загорелся. Вокруг – бескрайняя белая комната, без потолка, без стен, только он – и в центре, стол, накрытый тканью. На нём – ещё одна записка. Он подошёл, развернул, бумага теплая, будто её только что держали.

"Первое чувство, которое ты забыл – это привязанность. Ты выжил, но потерял. Помни: чувства – это клей реальности."

Он смотрел на слова, и в груди сжалось, не от боли, от узнавания.

– Я кого-то любил… – сказал он.

И в этот момент за его спиной кто-то вздохнул. Он замер. Вздох позади не был враждебным, но в нём не было и жизни. Это был отголосок, как эхо чувства, слишком долго запертого внутри забытого места. Он слышал: шаг, один, и снова тишина, не мёртвая, а ожидающая. Он медленно опустил лист на стол. Пальцы дрожали не от страха – от непонимания: что страшнее – не помнить, или вспомнить слишком много? Вокруг всё стало бледнее. Стены, которые не были стенами, начали исчезать. Пространство расползалось, как сон после пробуждения. Только он – и это чувство:

"Ты не один. Но кто здесь?"

Он медленно вдохнул, пытаясь услышать хоть что-то ещё. И в этот момент – шорох ткани. Как будто кто-то рядом поправил плащ. Или расправил крылья. Он сжал кулаки. Он обернулся – медленно, как будто за ним стоял не человек, а сама истина, которую не хотелось знать. И он увидел… фигуру. Сначала – силуэт. Тонкий. Чуть согнутый. В плаще или мантии – ткань будто дышала тенями. Лица не было. Вместо него – размытая маска света и пепла, которая шевелилась, как вода. Но в глазах – чёткий, узнаваемый свет. Тёплый. Странно знакомый. Как если бы кто-то смотрел на него с любовью – и с болью. Фигура не двигалась. Только смотрела. И голос, как шёпот за стенкой памяти, прозвучал не снаружи, а внутри:

– Ты не забыл меня. Только прятал. Потому что боль – жива.

Он хотел спросить, кто это, но язык не слушался. И тогда она – да, теперь он чувствовал: это была женщина – медленно подняла руку. В ладони – ключ, старый, железный, покрытый ржавчиной, и обмотан нитью. Он не знал, что открывает этот ключ. Но знал точно: он когда-то его потерял. Он не двинулся. Она всё ещё протягивала ключ, но не настаивала. Лишь смотрела – и её взгляд становился всё глубже. Не печаль, не сострадание – отражение. И в какой-то момент он понял: она не даёт ему ключ. Она – ключ.

– Ты хочешь знать, кто я? – прозвучал её голос. – Тогда смотри.

Она исчезла, не растворилась, не ушла, просто стала частью пространства – и это пространство дрогнуло. Он оказался не в белой комнате, а в… комнате детства. Та самая – из прошлого, которую он, казалось, давно забыл. Полка с книгами, потрёпанный плюшевый мишка, щербатый глобус. Только всё было бесцветным – как выцветшая фотография. И на кровати – мальчишка, лет 6, смотрел в окно. И сказал:

–Почему ты ушёл?

Герой почувствовал, как внутри что-то дрогнуло. Он хотел ответить сразу – но не знал, что именно. Что значит – "ушёл"? Из комнаты? Из воспоминания? Из себя? Он шагнул ближе. Пол поскрипел, как тогда, в детстве. Мальчик не двинулся. Лишь добавил:

– Я ждал. Ты сказал – скоро вернёшься. А потом… стал чужим.

Он опустился на корточки рядом.

– Я… я не знал, что ты остался тут.

– А где же мне быть? – тихо сказал мальчик. – ты оставил меня здесь. С тем, чего боялся. И с тем, что любил.

Взрослый отвёл взгляд. Пыль в воздухе казалась тяжелее воздуха.

– Я должен был выжить…

– А я, должен был остаться? Один?

Он не знал, что ответить. Слова подходили к горлу, но застревали – как будто что-то внутри мешало признаться. Может быть, страх. А может, стыд. Он опустил взгляд на руки. На ладони была царапина – тонкая, свежая. Интересно… он поранился здесь? Или это – оттуда, из того, другого мира?

– Я… думал, если уйду, всё пройдёт, – наконец сказал он, тихо, почти шёпотом.

– Ничего не прошло, – отозвался мальчик. – Всё просто стало тише. Без тебя.

Он вздохнул. Внутри было странное ощущение – будто что-то чужое и в то же время родное вот-вот прорвётся сквозь грудную клетку.

– Я здесь теперь. Вернулся.

– Тогда докажи, – сказал мальчик. – Найди то, что я потерял.

Он встал с кровати. И на подоконнике – там, где раньше стояла банка с засохшими каштанами – появился новый предмет. Небольшая фигурка. Тонкая. Почти прозрачная. Она словно светилась изнутри, но еле-еле. Как светлячок в стеклянной капсуле. Мальчик указал на неё:

– Это часть тебя. Возьми её – и вспомни. Только не теряй снова.

Он не притронулся к фигурке. Лишь подошёл ближе. Свет, исходящий от неё, был слабым, но тёплым – не как электричество, не как солнце. Скорее – как память о тепле, о чём-то далёком и почти стёртом. Он всмотрелся. И вдруг понял – это не просто фигурка. Это они. Он и его брат. Маленькие. Сидят на качелях, вырезанных из ветки и шпагата, – он помнил, как лепил её. Грубо, неумело, ножом, которым мать запретила играть. У одного из человечков – надломлена нога. Он тогда сказал: «Он не сломался. Он просто сидит по-другому. Грудь сжалось. Боль – не резкая, а тугая. Память… она не просто вернулась. Она пришла с вопросами.