Он протянул руку – и дверь дёрнулась, словно дышала. Коснулся ладонью. Прохлада. Пульсирующая, как сердце, готовое сорваться в бег.
– Не бойся, – сказал голос за спиной.
Но он не обернулся. Он знал: это был всё тот же он. Другой. Тот, кто знал больше. Кто ждал.
– Там не будет ответов, – продолжил голос. – Только правда.
– А если я не готов?
– Тогда всё повторится. Снова. И снова.
Он закрыл глаза. Перед внутренним взором – Джейк. Маленький. В пижаме с динозавром. Смотрит снизу вверх, с той самой улыбкой, которая делает слабым любого родителя. Смотрит – и ждет. Не объяснений. Не прощения. Просто – присутствия.
Итан открыл глаза, и вошёл.
Ощущение падения было мягким, как сон.
Он оказался в коридоре – длинном, узком, с множеством дверей. Потолок исчезал во мраке, пол скрипел, но не под его ногами – сам по себе, будто здание дышало.
Одна из дверей была приоткрыта.
Изнутри доносился голос.
– …и тогда он просто ушёл.
– Ты не вини его. Он испугался.
– Он всегда боялся.
Итан шагнул ближе. Заглянул.
Комната была некомфортно знакомой.
Кухня. Старый стол. Скатерть с пятнами. Женщина – спиной к нему. Волосы убраны, руки в раковине. Рядом – мальчик. Маленький. Рисует на листке. Дом. Дерево. И надпись: “мама + папа + я”.
Он сделал шаг, и всё исчезло. Остался только голос.
– Это ты.
– Ты смотришь на то, что стёр.
– И должен решить: оставить так… или вспомнить. Всё.
Впереди замерцала ещё одна дверь. Чуть приоткрыта. Итан выдохнул, и пошёл. Он толкнул следующую дверь.
Щель расширилась, впуская его в новый фрагмент себя.
Комната была залита тусклым, серо-жёлтым светом, как в больницах или снах, где всё кажется стерильным и ненастоящим.
Металлическая кровать. Капельница. Окно, за которым не было пейзажа – только белизна, как будто за ним никто никогда не рисовал мир. На кровати – мужчина. Лежит, глаза закрыты. На лбу – бинт, провод, датчики.
Итан застыл. Это был он. Он медленно подошёл, глядя на себя со стороны. Каждое движение казалось неправильным, как будто нарушает тишину, в которой жил этот человек. Его дыхание было медленным, почти невесомым. Почти мёртвым.
– Смотри, – снова сказал голос за спиной, но теперь тише, почти с сожалением. – Вот ты. Настоящий. Без масок. Без слов.
Итан положил ладонь на край кровати.
В груди кольнуло. Что-то между виной и жалостью. Он так долго бежал от себя. Прятался в образах. В гневе. В алкоголе. В боли. А теперь всё, что осталось – это тело. Лежащее между мирами.
– Почему ты показываешь мне это?
– Потому что ты должен решить. Останешься ли ты в этом теле. Или вернёшься – к тому, кто ещё может ждать.
– Джейк…
– Да. Он. Он всё ещё там.
Но память – она зыбка. Он может забыть. А ты можешь исчезнуть.
Итан посмотрел на себя. На тот отпечаток жизни, что доживал без него.
– А если я не вернусь?
– Тогда всё останется так. Ты – здесь. Он там. И однажды… он тоже перестанет искать.
Дверь за его спиной начала закрываться.
– Подожди… – выдохнул Итан и бросился к проёму.
Успел. Он проскользнул в коридор – и остался на коленях, дыша тяжело, как будто только что вынырнул из глубины. Тьма вокруг стала плотнее. Стены сдвинулись ближе. Осталась одна дверь. Самая последняя. На ней не было ручки. Только надпись, будто выцарапанная ногтями:
«Здесь начинается всё, что ты не хотел помнить.»
Он встал, подошёл, и прикоснулся. Дверь открылась сама.
Внутри – не было света. Не было формы. Только звук.
