– Это что сейчас было? – прошептал Алекс, нарушая молчание.
– Ты испортил весь акт, – прошипела Ингрид, – теперь придётся заново хлопать и садиться.
Начался повторный заход.
Молчание.
Каждый участник что-то показывал: кто-то кивал в ритме – это значило "да, но медленно";
кто-то потирал шею – “выжимают условия”; кто-то поправлял очки – "будьте аккуратнее с формулировками"; а Турецкий наблюдатель просто спал с открытыми глазами – возможно, медитировал, а может, просто нашёл выход.
И тут случилось непоправимое.
Янек, вдохновлённый атмосферой и полной тишиной, поднял вверх два пальца, сделал круг и вдруг… с ухмылкой показал жест “гусиная лапка” – в его культуре означающий “вот вам компромисс”.
Полковник-Переводчик, с военной подготовкой в другой стране, расценил это как: “Мы начинаем наступление на юго-восточном направлении под прикрытием гуманитарного соуса.”
– Тревога! – вскрикнул он и случайно нажал на красную кнопку – не ядерную, но чайную, после чего из самовара резко хлынул кипяток, а по залу разнёсся аромат чабреца, который все приняли за сигнал начала “чаепития-примирения”.
Ингрид в панике побежала тушить самовар.
– Это было недопонимание! – крикнул Янек, – У нас “гусиная лапка” – это же просто… ну, как “ну вы поняли!”
– А мы не поняли! – отозвался Геннадий. – У нас такой жест означает “я всё про вас знаю!”
– А у нас – что “встретимся во дворе”! – добавил Степан.
– У нас это – из фольклора: “пора собирать яблоки”, – вставил Олег.
– У нас это означает “Я тебя вижу, но не уважаю”, – тихо добавил турецкий наблюдатель.
– Стоп, – сказала Ингрид, вытирая чай с документа №13. – Мы, кажется, только что подписали неписьменную войну.
Молчание.
Голос старого драматурга Константина (всё это время сидевшего в углу с блокнотом) прозвучал как реквием:
– Слова – не главное. Но жесты – тоже коварны.
И тогда Ингрид предложила:
– С сегодняшнего дня все заседания проводим по формуле: 10 минут молчания; 1 жест на выбор;
1 пирожок как голосование.
Голосование приняли пирожком.
Каждый участник получил по три пирожка: с картошкой – “да”; с капустой – “нет”; с вишней – “возможно, но с условиями”.
В конце заседания – Ингрид подвела итог:
– Мы пока не понимаем друг друга.
– Но у нас хотя бы единая гастрономическая система символов.
И только Алекс шепнул на камеру:
– Международная дипломатия больше похожа на пантомиму с пирогами. Но я в ней – главный оператор.
– Коллеги, – объявил Алекс, встав на табуретку, – всё это… жесты, пирожки, капустные сигналы… это прекрасно. Но мы живём в XXI веке!
– Мы уже в XXV-м, если судить по фантазии переводов, – буркнул Олег.
– А теперь… – продолжил Алекс, – встречайте!
AI Translator BORSCH v1.0!
– Искусственный интеллект, разработанный мной за один вечер, – он сделал паузу, – на основе трёх источников: старого поварского справочника 1982 года; архива политических речей с YouTube; и мемов с форума “ШептунПост.орг”.
– Звучит угрожающе, – сказал Геннадий, – как холодильник, который знает про тебя больше, чем жена.
Алекс открыл ноутбук. На экране загорелась надпись: “BORSCH AI готов к дипломатии. Пожалуйста, введите первую фразу.”
Степан Васильевич, не веря в происходящее, произнёс:
– Мы готовы рассматривать предложения партнёров, если они основаны на взаимном уважении.
AI выдал: “Если кот пришёл к собачке с уважением, то можно и погладить. Но без тапка.”
– Это что сейчас было? – ахнула Ингрид.
