— Всё нормально. — заверяю её.
Добираюсь до приборной панели и выбираю себе капучино.
— Натах, ты что будешь?
— Девушка, девушка, вы потеряли. — слышу отдалённый голос подруги и оборачиваюсь.
Наташка стоит в дверях, ведущих на лестницу, и держит в руке какой-то листок. Впиваюсь в него пристальным взглядом и внутренне холодею.
Борисова вздыхает и приближается ко мне:
— Не услышала, наверное. Так по лестнице вверх бросилась.
Смотрю на листовку, где изображён мой призрак-преследователь и чёрно-белый фрагмент с камеры дорожного движения, и даже не могу сложить буквы в слова.
…бывают же совпадения.
Наташу приходится заверять, что со мной всё в порядке, что её мозгоправ сотворил чудо и, переслав ей номер Андрея Леонидовича, отправлять восвояси.
— Я не поняла, а на фига тебе градусник? — даже получив желаемое, подруга не торопится покидать мой дом. — Зачем мы за ним заезжали?
— Борисова, иди уже. Всё тебе скажи, расскажи. В комнате поставлю. Он же комнатный.
Видимо, сочтя мой ответ удовлетворительным, Наташа всё-таки чмокает меня в щёку и покидает пределы моего дома.
Принимаюсь разбирать сумку, а сама прислушиваюсь к звукам, доносящимся со двора.
Кажется, уехала наконец-то.
Курточку снимать не спешу. Дома холодина. Гораздо холоднее, чем на улице, но я уже прекрасно знаю, с чем это связано.
— И как это ты за мной в больницу не попёрлась, а? — оглядываюсь, выискивая взглядом призрака-сталкершу. — Прямо удивительно.
Разумеется, никакого ответа я не получаю, но он мне уже и не нужен. Я провела в аду двое суток, пытаясь понять, что этим ужасным созданиям от меня нужно. Мне даже жаль, что они не разговаривают. Может, подсказали бы, как от их общества избавиться раз и навсегда.
Ставлю на подоконник комнатный градусник в форме избушки и принимаюсь ждать.
Руки немеют. Уши мёрзнут. Холод реален — я готова поклясться, чем угодно, но градусник упорно не желает это подтвердить!
Пытаюсь отвлечься и беру листовку с просьбой отыскаться возможных свидетелей ДТП, едва не унёсшего жизнь человека — моего призрака-преследователя. Всматриваюсь в мужское лицо и мысленно его дорабатываю: добавляю тёмные круги вокруг глаз, меняю цвет кожи, заостряю нос, скулы и линию квадратного подбородка, меняю цвет глаз…
— Бррр. — ёжусь и от холода, и от схожести с призраком, увязавшимся за мной из больницы.
Нет, ну какова вероятность, что они реальные? Что, если этот мужчина, которого сбила машина с заляпанными номерными знаками на весьма недешёвом внедорожнике, и есть самый взаправдашний призрак? Я бы поняла своё безумие, являясь мне на самом деле кто-то знакомый или хотя бы виденный, а тут… Как я могла видеть этого мужчину? И где? Мы ведь в разных отделениях лежали. Его вообще из реанимации не переводили, потому что он в себя не приходил…
Чувствую, как между лопатками всё немеет, и медленно оборачиваюсь.
Заставляю себя держать лицо и не выказывать больше ни тени страха или омерзения. Признаюсь, это стоит огромных усилий, но я пытаюсь прогнать от себя все лишние эмоции.
— Кто ты такая? — стою нос к носу с призраком и, пожалуй, впервые осматриваю её придирчивым взглядом. — Ты тоже в коме, да?
Мне неуютно и нервно. Холодно до умопомрачения.
— К психологу со мной пошла, значит, а в больницу почему-то нет…
Судя по множеству потёков крови и заляпанной одежды, передо мной тоже жертва какой-то аварии или… Нет, не хочу даже думать ни о чём другом. Тогда происходящее перестанет иметь хоть какую-то логическую связь. Аварии, ДТП, я сама разбилась на мотоцикле — это можно хоть как-то связать. Может, у меня какой третий глаз открылся на всё, что связано с дорогой и её несостоявшимися жертвами?
