Карие глаза впиваются в меня с любопытством. Наверное, нужно было представиться, но как-то рисковать не хочется. Передо мной далеко не последний человек в городе. Его очень тяжело назвать хорошим. Если, как всегда, всё пойдёт не по плану, то проблемы будут у владелицы «Перекрестья», а это я.
Меня рак не убил, оборотни не разорвали, а вот Магомедов может.
— Ольга и Настя вам всё покажут. Прошу. — вежливо киваю и отхожу в сторону, вручая, слава богу, успокоившимся девочкам, нашего первого и, дай хоть какой-нибудь бог, не последнего постояльца.
Мужчина довольно улыбается при виде фигуристых девушек в довольно коротких чёрных платьях и, — даже знать не хочу за что, — благодарит меня.
— У нас проблема. — едва слышно шепчет Стефан, поравнявшись со мной.
— Какая?
— Скорее всего, у нас будет ещё один гость. — быстро проговаривает. — С ним была нежить. Девочка. Маленькая. Она испугалась, когда поняла, кто я. Думаю, она может последовать за нами. Нужно увести его отсюда как можно скорее.
— Помоги девчонкам. Я покараулю вход. — быстро киваю и подталкиваю Стефа локтём к напропалую флиртующему Магомедову.
Хоть убей, не помню, чтобы Светлана Александровна говорила о детях. Вроде бы она упоминала, что ей их бог не дал. Возможно, она вкладывала в эти слова совсем другое значение. Например, не дал вырастить.
Вижу, как дверь приходит в движение и резко оглядываюсь. Стефан с девчонками и Магомедовым на середине лестницы. По идее, не должны увидеть девочку, но…
— Объясни мне, пожалуйста, придурочная, что живые делают в моём мотеле?
Этот голос… Он парализует, лишает рассудка и обволакивает мысли безудержным ураганом эмоций.
Он вернулся… Бог смерти вернулся. Вошёл в двери, как… как я раньше.
Поворачиваюсь к тому, кто ни минуту не покидал мои мысли весь прошедший год и с шумом втягиваю ноздрями воздух.
— Мир… — шепчу его имя, не веря, что снова вижу его.
Меня накрывает лавиной счастья и радости, вот только она быстро тает перед кривой ухмылкой и брошенными словами:
— Что это за пошлятина на стене? — брезгливо осматривает мой портрет у стойки. — Пошла вон отсюда. Устроила здесь... не пойми что. Где Ари?!
«Ах ты ж скотина такая! Ах ты ж божок недоделанный! Ах ты ж напыщенный индюк! Да ни минуточки, ни мгновения я за тобой не скучала! Глаза бы мои тебя не видели!» — кричу мысленно, собирая остатки самообладания.
— Единственный, кто отсюда уйдёт, это ты! Это мой мотель! Проваливай туда, откуда пришёл! Тебя здесь вообще никто не ждал! — грозно сужаю глаза и указываю бывшему владельцу «Перекрестья» на дверь.
Взгляд жадно скользит по мужчине, выискивая изменения. Кажется, он такой же, каким был год назад. Другая одежда: более узкие коричневые штаны, более простого кроя рубашка серо-голубого цвета, более похожая на лапти обувь. Взгляд другой. И лицо злее. Мне наивно казалось, что под конец всего этого безумия мы сблизились. Он перестал быть напыщенным индюком. Казалось. Мне просто показалось. Смириться бы теперь с этим…
— Как видишь, у тебя не получилось даровать мне покой. — хмыкает, сканируя злющими голубыми глазами моё лицо. — Я вернулся. Следовательно, тебе пора убраться.
— В моём мотеле, — рычу, сжав перед собой кулачки, — Имеется чудесный лифт, который отвозит постояльцев в покой. Разрешаю тебе им воспользоваться! Всё изменилось, Мир. Ты здесь больше не Хозяин!
