Куда же делись все мои устои и желания? Почему теперь меня раздражает то, что когда-то казалось благим, правильным и разумным?
Схватив миску с мясистыми костями, я двинулась к выходу.
— Светлана Александровна! — рявкаю, увидев в вестибюле стремительно улепётывающую от меня управляющую.
Женщина, завидев меня, спускающуюся с лестницы, бросается за стойку ресепшена, но меня не проведёшь. Всё вижу!
— Я знаю, что вы за стойкой. Прекратите этот детский сад немедленно!
Светлая макушка показывается над рамой моего портрета.
— Можно, мы не будем говорить о вчерашнем? — тихим голосом шепчет взрослая женщина. — Давай, все сделают вид, что ничего не произошло?
Стыдно ей, что ли?
Тьфу ты! Чуть не забыла, зачем сюда шла.
Ставлю миску с едой для волков на стойку и, поддавшись вперёд, заглядываю в морщинистое лицо своей управляющей:
— Можно. Раз уж вы не обрели покой, значит, встреча с вашим мужем явно не пошла вам на пользу. Вы пытались уехать в покой?
— Нет. — медленно выпрямляясь в полный рост, отзывается жена Магомедова.
— Ну и хрен с ним. Лучше скажите, какого лешего до сих пор оборотни не кормлены? Где наши сороки?
— Так они выходили. И я выходила. Нет их. — путает меня странным ответом.
— Кто выходил и кого нет? — как могу, борюсь с раздражением.
— Да все мы выходили. Оборотней нет. Некого кормить, вот и не покормили.
Долго смотрю на невозмутимую женщину, прежде чем рвано выдохнуть и сжать перед собой кулачки.
— Как это нет? Всегда были, а сейчас нет? — выдыхаю чистейший яд. — Куда же они делись, если я до сих пор здесь? Мы же прекрасно знаем, что без меня они никуда не уходят. Именно поэтому я привязана к этому долбаному мотелю и выхожу отсюда ненадолго и редко!
Не жду ответа. Хватаю миску и выхожу из распахнувшихся передо мной дверей. Спускаюсь по ступенькам и забираю влево, огибая боковую часть здания.
Слух обостряется. Я ловлю каждый звук, пытаясь выделить необходимое. Рыки, скулёж, вой — я уже к этому настолько привыкла, что сейчас, не слыша этого, мне становится не по себе.
Тревога усиливается, когда я оказываюсь у задней части здания. Пустырь, именуемый задним двором, пуст. Редкие деревья, которые можно увидеть неподалёку, всё ещё хранят следы могучих когтей. Ямы, горы, лежанки и остатки вчерашнего ужина, натыканы повсюду, но нет самого главного.
— И где, чёрт побери, моя охрана?! Кто теперь будет пожарных инспекторов и налоговиков прогонять, м? — верчусь во все стороны, возмущаясь вслух.
Опускаю миску на землю и возвращаюсь в «Перекрестье».
Мне решительно не нравится происходящее. Я могла бы заподозрить Алину, помня, что именно она развернула против оборотней настоящую войну, но от неё уже полгода ни слуху, ни духу. К тому же на эту войну её настропалил не кто иной, как бог смерти, заявившийся вчера в мой мотель. Не верю я в удивительные совпадения. Даже получив в собственность волшебный мотель и все чудеса, творящиеся в нём, я всё ещё остаюсь человеком, который ищет рациональные объяснения странностям и интересным стечениям обстоятельств.
Несусь разъярённой фурией по лестнице, мчусь к покоям Мира, особо ни на что не надеясь. Злость кипит в моих венах, разгоняя по ним слепую ярость. Не найду того, кого подозреваю в пропаже оборотней, разнесу там всё к чертям. Хотя бы так выпущу пар.
Распахиваю двери и застываю на несколько долгих мгновений.
