По ту сторону Пиренеев - страница 4

Днем еще беспокойнее. Днем мы стоим у входной двери в самом здании. Нет, пропусков мы не требуем. Никаких пропусков! Партийный билет или профсоюзную карточку! Все. Достаточно. Проходите.

И еще мы должны принимать на хранение оружие у входящих.

Вот здесь-то и начинается.

Ворвется, порой, обвеянный фронтовым ветром, весь обвешанный оружием, только что прибывший оттуда хефе (командир). Ты тянешься к его автомату.

– Нунка (никогда), – почти кричит торопящийся хефе.

– Ты, что ли, его мне давал? – Еще хорошо, если на счет тыловых крыс – энчуфадос – не начнет прохаживаться.

Кто-нибудь из нас молча следует за строптивым в отдел, куда тот направляется. Не драться же. Там снова спорим. И не всегда спор в нашу пользу. Потому что оружие – это украшение, гордость воина, и достается оно, если не всегда в бою, то с боем. И расстаются с ним, поэтому неохотно.

Вот так и живем. Сменяют на часах – отправляемся бродить по Барселоне. Или читаем газеты: все подряд от «Мундо Обреро»[22] до барселонской «Оя дел Лунес»[23], выходившей одна одинешенька по понедельникам. Ждем Журавлева или идем к нему в отельчик около Рамблы в надежде застать там и Глиноедского. Но и Бориса не часто встретишь. Совсем замотался наш бывший возвращенческий парторг, похудел. Не так-то легко вырвать батарею. Не так-то легко в этом водовороте встретиться парижским Друзьям Советской Родины.

Отправка на фронт в Сарагосу (29 августа 1936 г.).^>*19

Но мы с Балковенко не потеряны. Мы не одни. Товарищ Маноло из отдела ЦК ПСУК в караулке частый гость. Живой, общительный, интеллектуально-тонкий, мыслящий, он в совершенстве владеет французским, и мы осаждаем его расспросами. Обо всем на свете: о подавлении мятежа и наших успехах. Они оказываются грандиозными. О президенте Каталонии – Компанисе[24] (так себе) и о последних неблагоприятных решениях Лиги Наций. И о том, как относится Народный фронт – френте популар – к церкви и о причинах распространенности анархизма в Каталонии. Он казался мне в Тулузе небольшой сектой, а здесь вот пышно расцвел – не сравнить со скромным влиянием социалистов и коммунистов, объединившихся совсем недавно в ПСУК. Уж не является ли анархизм южной версией социализма – по-южному страстно бурной и детской? Настоящий социализм представлен Социалистической объединенной партией. И о том, почему так долго длится всенародный праздник. И почему партийная рознь. И о том, как относятся последователи Бакунина[25] к войне, навязанной испанскому народу преступной реакцией.

– О, в этом последнем вопросе, – поясняет Маноло, – все очень ясно. Рядовой анархист полон решимости не допустить победы фашизма. И в руководстве ФАИ и СНТ[26] есть люди вроде Дуррути. Они способны отказаться от всего, кроме победы над фашизмом. Но самое опасное – это социальные эксперименты последователей вашего большого революционера…

И он рассказывает о нескольких днях «свободного коммунизма» в Барселоне, вскоре после подавления здесь мятежа. О том, как окрыленные победой анархи решили, что час социального освобождения пробил и издали декрет о введении коммунизма.

И о том, как на основании этого декрета в течение двух-трех дней можно было бесплатно пообедать, поужинать и позавтракать. В кафе и ресторанах деньги, ненавистные деньги, были отменены. Нельзя было только бесплатно одеться – торговцы как-то учуяли декрет-реформу и позакрывали свои магазины. Мы узнаем и о том, какую это вызвало дезорганизацию в снабжении города продовольствием – крестьяне отказались продавать продукты питания.