В коридоре после урока я услышал, как двое ребят обсуждали новую систему.
– Теперь списывать вообще не получится, – сказал один, – Helix сразу заметит, если ответы совпадут.
– Да, – согласился второй, – а если кто-то попробует подсмотреть, система запомнит это и снизит балл.
Я подумал, что теперь даже простая ошибка может остаться в памяти школы навсегда. Раньше можно было надеяться, что учитель забудет твой промах, а теперь всё фиксируется и анализируется.
На перемене я зашёл в столовую, где автоматы с едой уже работали без сбоев. Я выбрал бутерброд, поднёс лицо к камере, и система вежливо поприветствовала меня по имени. Было немного не по себе от того, что даже такой простой процесс теперь сопровождается цифровым контролем. За соседним столиком сидели младшие школьники, они с восторгом обсуждали, как Helix угадывает их любимые блюда, и спорили, кто из них получит больше баллов за активность на уроках. Я слушал их разговор и ловил себя на мысли, что для них это всё – игра, а для нас – уже новая реальность.
После обеда начался урок истории, и учительница, всегда строгая и требовательная, выглядела растерянной. Она пыталась разобраться в интерфейсе Helix, а мы терпеливо ждали, пока система загрузит материалы. В какой-то момент она попросила нас открыть электронные учебники, и на экране тут же появились не только тексты, но и интерактивные схемы, видеоролики, тесты. Я заметил, что Helix сам подбирает задания: кому-то – больше дат, кому-то – анализ причин событий, кому-то – творческое эссе. Мила получила задание написать мини-сочинение о том, как новые технологии влияют на общество. Я увидел, как она задумалась, потом быстро набрала несколько строк и остановилась, словно не зная, как продолжить.
В классе стало тихо, слышно было только, как кто-то стучит по экрану или шепчет соседу вопрос. Я почувствовал, что атмосфера изменилась: исчезла привычная суета, появилось ощущение постоянного наблюдения. Даже учителя теперь больше полагались на Helix, чем на собственный опыт. Я вспомнил, как раньше на уроках истории можно было спорить, задавать неожиданные вопросы, а теперь казалось, что все ответы уже есть в базе данных, и спорить не с кем.
После урока я встретил Феликса в коридоре, он был в приподнятом настроении.
– Видел, как Helix быстро проверяет работы? – спросил он.
– Да, – ответил я, – теперь не придётся ждать неделю, чтобы узнать оценку.
Феликс засмеялся:
– Зато и пересдать не получится, если ошибся.
Я пожал плечами.
– Может, это и к лучшему.
Он кивнул, но в его взгляде мелькнула тень сомнения.
В этот день школа казалась мне незнакомой. Коридоры стали тише, в классах исчез привычный шум, даже на переменах ребята больше смотрели в экраны, чем разговаривали друг с другом. Я заметил, что учителя стали чаще собираться вместе, обсуждать что-то вполголоса, иногда выглядывать в окна, будто искали поддержки снаружи. Завуч ходила по этажам, проверяя, как работают новые системы, и время от времени делала пометки в планшете.
В конце дня на экране в холле появилось объявление: Helix приглашает всех желающих на открытый урок, где расскажет о своих возможностях и ответит на вопросы. Я видел, как ученики переглядывались, кто-то шутил, что теперь и вопросы нужно будет задавать через приложение. Мила подошла ко мне, её лицо было серьёзным.
– Ты пойдёшь?
– Думаю, да, – ответил я, – интересно посмотреть, как всё это устроено.
